— Ой, странно как-то, — вздохнула Аля и пересказала весь разговор с призраком, включая его намеки и жесты. — Мы пока не разгадали, что же она имела в виду. Кажется, показывала на герб, но что из этого следует?
— Ну ты балда, — покровительственно фыркнул Рудольфус. — То есть обе вы — балды.
— А разве такое слово существует? — нахмурилась девушка. Как ни привыкла она к оленю, но все же не очень приятно, когда химероид обзывает тебя по-всякому. Хотя бы без ошибок обзывал, что ли.
Рудольфус в ответ только фыркнул:
— Неважно. Важно то, — он многозначительно помолчал, — что сокровище рода — это сам род. Разве не очевидно?
Вспыхнув от досады, Аля мрачно посмотрела на креатуру:
— Если это очевидно, почему же ты молчал больше века?
— Меня никто не спрашивал, — недовольно поджал губы олень, разом сделавшись похожим на господина Берна.
Ага, и не было подсказки от Эдельвейс Рут — можно было бы, конечно, язвительно прокомментировать, но вместо этого Аля погладила химероида по морде и с теплотой поблагодарила:
— Спасибо.
Висеть на стене сто лет, ожидая, что в любой момент окаменеешь — не сахар, неудивительно, что язвительность превратилась в неуживчивость.
Рудольфус повздыхал и смущенно попросил:
— Почеши мне, пожалуйста, рог. У меня эти… фантомные боли. Поранил еще когда был живой, а теперь иногда жутко чешется.
Пережившая крапиву Аля преисполнилась сочувствием к собрату по несчастью. Она-то еще могла хоть как-то снимать зуд, а прибитая к стене голова и этого не могла!
— Этот? — девушка с готовностью потянулась к левому рогу.
— Кхм! Студент Белая, чем вы занимаетесь? — раздавшийся из-за спины желчный голос заставил с ойканьем подпрыгнуть и повернуться, прижимая к себе сумку с конспектами, атавистическим жестом защиты от злобного окружающего мира.
Злобный окружающий мир персонифицировался замдеканом Берном, с неодобрением наблюдающим за милым разговором.
— Рог чешу, — пролепетала Аля, растеряв все мысли и почти расставшись с даром речи, а химероид мгновенно прикинулся обыкновенным охотничьим трофеем.
— Зачем? — поинтересовался мужчина, скептически изогнув бровь.
— У Рудольфуса рог чешется, — смущенно призналась Аля, почему-то чувствуя себя дурой, несмотря на полный пятерок аттестат и приличный (в отличие от прошлого разговора с замдекана) внешний вид.
— Кхм, — повторился господин Берн, переводя взгляд на оленя. — Почему-то он раньше не говорил о таком.
Рудольфус приоткрыл один глаз и буркнул свое любимое:
