— Джегутанов, что произошло? — Рявкнул старший лейтенант и солдат, вздрогнув в испуге, дрожащим голосом стал докладывать.
— Товарищ старший лейтенант, товарищ прапорщик, я тут с ребятами поспорил…, — солдат виновато опустил голову и замолчал.
— Продолжай…, — приказ офицера, как кнутом ожёг солдата и тот опять залепетал.
— Ну, мы поспорили… Я сказал, что водоём мелкий и проеду на машине, а ребята говорят, что глубокий… Ну, и закусились… Я заехал и машина утонула… Точно глубокий…
Лёва в возмущении сдвинул фуражку на затылок и озадаченно тёр ладонью лоб, разглядывая машину. Я же ожесточённо сплюнул и с надеждой повернулся к своему старшему товарищу, но Лёва лишь развёл руками.
— Ну и влетели мы… Машину вытащим, но её нужно перебирать, продувать всё… Короче, суматохи дня на два точно… Блин, ох и оттрахают нас, да ещё и комбата…
Я огорчённо матернулся и удивлённо спросил:
— Лёва, а ты то тут причём? Комбата — понятно за что…, а я командир взвода.
Но Лёва уже начал распоряжаться и Джегутанов убежал за другим автомобилем в наш бокс и Геворгян повернулся ко мне:
— Да ладно, Боря, не дрейфь — прорвёмся… А отдерут меня… Мы с тобой хоть и взводники, но я как СОБ всё-таки какое ни какое — начальник над тобой.
Мы замолчали, а старший лейтенант Мусин подогнав в голос деланного удивления протянул:
— А я то думал испытания амфибии идут…
Все офицеры так и грохнули в хохоте. Улыбнулись даже мы. Правда, улыбались и смеялись мы не долго: так как из-за пункта технического обслуживания вывернул начальник автомобильной службы полка майор Сушинский.
— Ну, надо же, уже кто-то вложил. Сейчас, Лёва, меня будут убивать, — наблюдая за приближающимся багроволицым майором, я затосковал. Полгода назад ефрейтор Цюпа разбил первую машину со взвода, три месяца назад уже я с Лаптевым во время рейса, уводя машину от немецкой старухи в кювет разбил вторую машину. Ну, а эта третья…
Сушинский остановился у водоёма и, сопя и пыхтя от одышки, внимательно оглядел утопленную машину и замолчавших офицеров. Потом его взгляд остановился на мне, медленно переместился на Геворгяна, а потом снова на меня.
— Геворгян, — глаза начальника автослужбы гневно заблестели и он агрессивно выпалил, — давай поспорим, что я угадаю с первого раза чья это машина?
Лёва под взглядом Сушинского замялся, подыскивая слова, но я выдвинулся вперёд и тяжело вздохнув, обречённо пролепетал:
— Это моя машина…
Майор тоже тяжело вздохнул и долгим, многообещающим взглядом посмотрел на меня. После этого повернулся к водоёму и ещё с минуту молча разглядывал вызывающе торчащий из воды ЗИЛ-131. Из-за нашего бокса, грозно ревя и выкидывая сизые дымки из выхлопной трубы, выехал грузовой автомобиль, на подножке которого стоял мокрый Джегутанов. Машина подкатила к пожарному водоёму и под сумрачным взглядом майора Сушинского, начала сдавать к краю водоёма, где и остановилась у самой воды. Водитель машины заскочил в кузов и выкинул на землю длинный трос, который тут же подхватил виновник происшедшего. Джегутанов зашёл в воду по колено, потом вода поднялась ему до пояса. У капота, где ему было выше головы, он нырнул и с первой попытки сумел зацепить конец троса за крюк на бампере своего автомобиля. После чего забрался в кабину, махнул оттуда рукой и закричал.
