— Ладно, ладно… Успокойся, но уж очень ты был убедительным. Покажи лучше следы. Точно…, от сварки…, — Ельцин выпрямился, а к этому времени тревожные ворота, около которых проходили разборки открылись и все гурьбой зашли в парк и сгрудились вокруг сварки.
— Вот, товарищ секретарь обкома, и номерочек наш инвентарный стоит. Врут они…, — торжествующе ткнул пальцем в корявый синий номер один из сопровождающих главного инженера.
— Ну, а что на это скажете вы, товарищ майор? — Ельцин одобрительно смотрел на невозмутимого офицера и Сердитов вдруг понял — Гроза пронеслась, Всё будет нормально и врать тут уже не стоило.
— Так точно, Борис Николаевич, только не украли, а заняли. У меня на боксах восьмой батареи четверо ворот оборвались одновременно и сварка в полку вышла из строя. Непорядок… Вот и пришлось… Занять. Да… сказал… что купил… А то сразу — Украли…, украли…
— Товарищ секретарь обкома, командир артиллерийского полка полковник Кривулькин. — Доложился запыхавшийся командир полка, вывернув из-за угла боксов и, хватанув воздух продолжил, — это я отдал приказ к девяти часам заварить ворота боксов, а майор Сердитов исполнительный офицер, чтобы выполнить приказ слегка превысил пределы разумной инициативы, но приказ выполнил. Хоть и таким образом. Сейчас мы сварку вернём, отвезём на машине. Извинимся. С руководством стройки решим все вопросы к обоюдному удовольствию. И считаю — что вопрос — УЖЕ РЕШЁН. — Командир смело рубил фразы, делая нажим на слова «Уже решён».
У командира дивизии аж глаза закатились в ужасе от этой спокойной наглости. Им бы сейчас извиниться, «удариться лбом об асфальт» и обещать…, обещать, обещать — Что больше такого «никогда и никому», а они ещё давят. И на кого давят? На секретаря обкома… Ёлки-палки… Но глаза от удивления вкатились обратно, когда полковник Петров услышал довольный смех Ельцина и ещё больше его слова.
— Хорошо…, уговорили. Сергей Александрович, отдайте им эту сварку. Как поощрение…
— Как отдать? Не согласен! Она у нас числится… И так график срывается, а тут ещё сварку отдать… Да ещё как поощрение. Они её, Борис Николаевич, украли. Просто украли, а сейчас все тут словоблудием занимаются. А кто за неё тогда платить будет? Я или рабочие? Нет, не согласен, — от такого неожиданного решения главный инженер даже забыл с кем он спорит. Сразу появился апломб и решимость в своей правоте. Весь встопорщился, как перед дракой…
— Во…, сразу видно — главный инженер стройки, а то мычал тут…, — Ельцин веселился, но потом по серьёзничал и уже спокойно стал растолковывать.
