— Да… демон с арбалетом… сразу я об этом не подумал, но потом вспомнил, что стрелял он не как обычно. В смысле, слишком необычно — с закрытыми глазами.
Я удивленно приподняла бровь, старательно игнорируя не проходящую боль в ноге. Еще пара минут, и она схлынет, я знаю. А про закрытые глаза, конечно, звучит как бред…
— Это не шутка — я слышал о подобном умении, — увлеченно продолжил де Ла Маст. — Он стрелял, полагаясь на внутреннее зрение. Звучит странно, но придется вам мне поверить. Такому учат только в одном месте — в Ластрее. Академия выпускает не так много учеников, так что, если хотите найти стрелка, можно обратится туда. Я дам словесное описание того, кого видел, а вы отправите им запрос. Вдруг повезет. Эй! Вы меня слышите? Как вас…
Зрение опять начало подводить, как будто на глазах выступали слезы, размывая картинку. Я поморгала, сгоняя пелену, но ничего не изменилось. Отчего-то задрожали руки.
— Помогите…
Я еле услышала собственный шепот и, кажется, схватилась за демона, теряя равновесие. Тело трясло, будто в лихорадке, но сознание я, увы, не потеряла.
Неожиданная агония беспощадно жгла мое тело, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, не могла произнести ни слова, кроме невнятных хрипов, перед глазами мелькали темные силуэты, но при этом я все понимала, все ощущала, каждой клеткой, удивительно резко, будто на фоне безумного марева чувства обострились до предела.
Я слышу громкий лай, и будто бы понимаю, что пес беспокоится, отчаянно поскуливая, потом не выдерживает и воет, как волк на луну.
Я чувствую, что меня куда-то несут. Нет, не куда-то… к лекарю, конечно же. Яркость ощущений служит мне плохую службу — я бы назвала боль невыносимой, но я все еще в себе, хотя с радостью бы провалилась в забытье.
Меня ощупывают, давят на ногу и из горла вырывается очередной хрип, и на лбу выступает пот. Потом внезапно становится холодно, будто мое тело минуту назад не горело огнем. Я замерзаю, будто бы меня раздели и обнаженную положили на лед, присыпав снегом. Тело трясется уже не от жара, а от пронизывающих насквозь ледяных игл. Силуэты людей различимы, но обезличены — я даже не могу понять, мужчины вокруг или женщины. Хотя голоса, звучащие то глухо, то громко, все же больше походят на мужские.
Когда я понимаю, что мою ногу режут, меня охватывает паника, с которой я не могу бороться. С болью я уже как-то свыклась, но мысль, что меня лишат части тела… Я словно в клетке — хочется кричать и биться, чтобы меня не трогали, чтобы оставили мне мою ногу, но хрипы звучат на одинаковой волне, не становясь громче. Я словно бы за глухим стеклом, причем с моей стороны все видно, а вот снаружи внутрь не заглянешь. Я отчаянно бьюсь в нерушимую стеклянную стену, кулаки скользят по чуть влажной, будто от дождя, глади, но меня никто не замечает.
