— К которому, само собой, приложил свою волосатую длань наш общий знакомый. — Хэнран угрюмо смотрел на Крейвана. — Не сам, конечно, через своих подручных, коих у него легион.
— Ты не рассказывал. Ходили какие-то слухи, но ничего конкретного никогда не всплывало.
— Нет, ничего явного и не было. Только косвенные признаки. Следы масла у старого сарая, откуда пошел огонь. Видели кого-то из нездешних в том районе ещё до начала бедствия. К делу, как говорится, не пришьёшь, но совпадений очень много. Но, главное, Эдкрон тогда исчез из города. Кое-кто из любителей делать преждевременные выводы решил, было, что ему «помогли». Честно говоря, когда прошло уже достаточно времени, я и сам в это проверил. Ну не бывает такого, что вот был только что человек, не из простых — всё время на виду и на слуху, и вдруг — как в воду канул. Но через несколько лет магистр наш в столице объявился. Жив-здоров, будто и не пропадал никуда. Как нам донесли, куда-то ездил, то ли с миссией секретной, то ли по делам торговым. Так на целые годы он там и задержался. А месяца полтора назад вернулся в родную вотчину. Причём, вернулся уже как магистр всего Онтрейма, не меньше. Я-то его приезду сначала особого значения не придал. Получается, зря не придал…
— Оказывается, ты, Хэнран, чуть ли не в Большой Совет вхож. А так ловко маскировался под отступника…
— Был вхож. — голос старика посуровел. — Не во мне сейчас дело. И даже не в Эдкроне с его псами. Дело в тебе, твоих способностях и навыках.
— Глава, вы не закончили своё повествование… — сказано было тихо и робко, но в голосе Еноха слышались упрёк и настойчивость. «А ведь есть что-то в этом парне…» — подумал Фланахэн.
Хэнран медленно потёр висок. Выглядел он лет на десять старше своих шестидесяти пяти — больным и усталым.
— Да, верно. Эдкрон повторил просьбу. Хотя это, конечно была никакая не просьба, а прямой приказ, подразумевавший или награду за исполнение, или наказание за отказ. Меня, впрочем, он не удивил, а вот Совет был изрядно напуган. Ну да грех сердиться на стариков и женщин: за годы жизни в общине они разучились держать голову высоко и смотреть в глаза опасности. Это был тот единственный раз, когда я пожалел о нашем добровольномпокаянии… Ну, и так как наш добрый совет сбился в дрожащую отару, право ответа я возложил на себя. «Ты требуешь от этих людей невозможного, Эдкрон», — сказал я: «Если человек, безликий ли, не-мертвый или простолюдин, неважно, не утратил навык, но забыл, как его использовать правильно — то лучше и не пытаться. Всё равно ничего путного не выйдет. Но суть даже не в этом. Люди общины добровольно отказались от своей природы ради своей души. Это не причуда, модное поветрие или даже слово чести, которым кто-то дорожит, а кто-то может и поступиться. Оседлость — это та крайность, впав в которую однажды, более не выходят из неё никогда. Тех, кто дал слабину, здесь нет. И ты напрасно тратишь своё и наше время, уговаривая и угрожая. Я понимаю твои мотивы: все безликие, к которым ты обращался, тебе отказали, угрожать им ты не решаешься, тем более что многие помнят Большой пожар, а, значит, и относятся к тебе по-другому. Поэтому, ты решил, что оседлые дрожащие твари будут прекрасной заменой. Наш ответ — уходи и не беспокой нас более». Он долго смотрел на меня своими чёрными колючими глазами, а потом ответил: «Я пропущу мимо ушей твои грязные обвинения, старик, что проскользнули в вязкой массе высокопарной чуши. У вас есть три дня, чтобы выбрать добровольцев. Потом придут мои люди, и, либо твои люди сделают то, о чём я просил, либо община прервёт существование. Выбор небольшой, но он есть. Три дня». Потом, он и охраняющие его головорезы ушли, и Совет охватило безумие панических идей. Одни несли откровенный бред, типа надобности прямо сейчас же отправлять делегатов к самому Главе Колуму, дабы просить его обуздать своего подручного. Как будто Колум, даже захоти, в чём я сомневаюсь, смог бы препятствовать Эдкрону. Другие говорили о том, что община вносит изрядный куш, как в обеспечение продовольствием, так и золотыми марками в казну Бойсе, а, следовательно, вправе просить протекции у наместника Хэрбхола О'Лири. Как будто что-то в наших краях может происходить без ведома нашего доброго управителя. К тому же, «Буква» в финансовом плане куда мощнее общины, и тоже вносит достаточно средств в казну, и, я уверен, в личную казну О'Лири она вносит не меньше, что позволяет ему закрывать глаза на всякие мелочи, типа бандитского нападения гильдии на мирное поселение. Но, вернёмся к нашим баранам, то есть, членам Совета. В итоге, во избежание их дальнейшей умственной деградации (кое-кто ведь всерьёз заговорил о соглашении с Эдкроном), мне пришлось на одних наорать, некоторым, даже, надавать тумаков, но, как результат, наступил относительный порядок. В условиях жёсткого дефицита инициативных и деятельных членов общины, каковые сейчас заняты заготовкой дичи и пушнины в дальних лесах, я собрал наиболее вменяемых на новый совет, где и пришлось решать нашу общую судьбу.
