Крейвану было жаль старых друзей, которые обманывались в своих ожиданиях. Община была местом, где ему были рады, где его всегда примут и даже, при необходимости, приютят на время. Но община никогда не станет домом. Он не мог не то, чтобы понять, а именно принять факт отказа от своей природы, от способности, коей безликие обладали с рождения. Если уж Создатель наделил их этой способностью, то ею следует пользоваться, а как иначе? Однако, у оседлых была своя трактовка этой данности. Они считали, что Создатель наделяет безликих способностью не для использования её в Ремесле, а как наказание за какой-то Древний Грех (все это было изложено в книгах оседлых, но Крейвану и в голову не приходило изучать их. Вслед за коготком можно, как той птичке, увязнуть полностью). Чем дольше человек применял свою способность, тем скореё Темный подбирал его падшую душу. В качестве примера приводилось Безумие Безликих — как воплощение Абсолютного Зла. Посему, добродетельному безликому надлежит бороться с этим даром, а не усугублять вес Древнего Греха. Пришедший в общину был обязанотказаться от использования впредь греховной способности, отказаться от своей мирской фамилии, оставляя, правда, свое мирское имя, а жизнь свою проводить в простом труде на земле во искупление прошлых грехов. Безликий, уличенный в нарушении главной заповеди оседлых, изгонялся из общины, лишаясь права в сколько-нибудь обозримом будущем быть снова принятым в лоно общины. «По крайней мере, их не сжигают прилюдно», — сыронизировал как-то Фланахэн в одном из редких теологических споров с Хэнраном. «Вот именно! Другие религии вовсе не так терпимы к отступникам…» — получил он отповедь старика.
Из задумчивости его вывел голос матери:
— Эйбл и Дейди. Они были здесь, но вчера ускакали по своим детским делам. Встреча с какими-то друзьями. Они ведь не подпускают меня близко ни к своей деловой, ни к личной жизни. Да и тебя тоже… Вы разминулись совсем ненамного.
Крейван с досадою притопнул ногою:
— Ну вот, могли бы заехать. Не так уж часто у нас получаетсяпоболтать…
— Но, согласись, никто ведь не знал, когда ты вернёшься, и когда будешь дома.
— Да чего там! Я всегда оставляю записку о том, где я в месте, известном только нам одним. Они наверняка заглядывали ко мне.
— Будет тебе! Перестань! Это же молодёжь: сегодня здесь — завтра там. Юношеская непосредственность, ветер в голове и прочее. С каждым годом мне это видится все лучше и лучше. С возрастом и ты станешь спокойнее относиться к таким вещам.
