Нужно продолжать наблюдения.
Примечание: после того, как я покинул рабочие помещения, смог обнаружить интересную деталь. Наручные часы, как и часы на смартфоне ушли вперед на одну минуту. Если моя теория верна, договор с нашими «партнерами» может иметь некоторые непредвиденные последствия.
…
Никогда они не были бессмертными.
Пришло время, и старого кота отвели на большое городское кладбище. Шаман, дряхлый, но все еще круглый провел все необходимые ритуалы. Скорбь горожан снизилась примерно на двадцать процентов. Уровень счастья остановился на отметке чуть выше шестидесяти. Вероятность дождя снизилась.
Фен Второй особо не переживал. Да, ему было грустно. Но рыдать, как все эти причитающие котобабки в платках? Недопустимо. У ворот кладбища собралась толпа грималкинов. Дружинник, полутораметровый сибиряк, казался одиноким дубом среди зарослей декоративных кустиков. Фен сидел в корзине, у него на спине.
Комаину тоже посетили церемонию, но предводитель решил не подпускать союзников слишком близко. Да, конфликт закончился много лет назад. Да, шел активный культурный обмен. Но Фену хватало ума понять — вокруг толпились кошки с собаками, причем довольно карикатурные. Еще ближе, уровень счастья упадет, кто-то зашипит, одно зацепится за другое и наступит полный «кусь».
Он постучал стража по затылку. Нужно было побыстрее со всем этим разобраться.
Старый вождь лежал на роскошном алтаре, седой и усталый. С большим трудом он повернул голову, посмотрел на сына. А потом все закончилось. Эфемерный призрак Фена Первого выбрался из тела, и с многозначительным «Мррявк» устремился в небеса. В ту секунду Фен Второй стал новым князем «Вороньего глаза». Тяжелая ноша. Отец добился многого и юному черному грималкину с бронзовыми полосами придется сильно постараться.
— Урмяу? (Где же матушка?) — поинтересовался он у советника, скромно умывавшегося в уголке. Кошка с пламенным хвостом не стала бы прятаться в толпе, но и здесь, среди членов семьи вождя и особо важных юнитов его тоже не было.
— Урмяу. *Фырк* (Ее палаты пусты. Никто не видел ее с самого утра. Ваши братья и сестры ожидают в тайной избе).
Конечно, ожидают. И дня потерпеть не могли. С тех пор, как отец открыл окно дипломатии, со всеми этими переменными и характеристиками, плести интриги стало привычным делом. Иногда, Фен Второй думал, что вождь сам пытался развалить все, что так долго строил. Все эти сомнительные решения… Под конец жизни отец все чаще говорил странные вещи. Он всегда был другим, всегда считал, что не на своем месте. И дело тут даже не в рунной силе, которую теперь унаследовал сын. Фен первый постоянно говорил о другой жизни, о людях.
