Звонок, который раздался сразу после утреннего «совещания», тоже ничего интересного
не предвещал. Наверняка это проектировщики стремились напомнить о себе после такой же
81
И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-
ления»
утренней встряски, которую любило устраивать начальство нашего института, или же охрана, которую, как всегда, выводил из себя неправильно припаркованный автомобиль.
– Да, технический отдел, инженер Форунов, – подняв трубку, завёл я своё обычное при-
ветствие. На той стороне провода кто-то ойкнул, а потом раздался немного запинающийся
голос не знакомой мне девушки. Необычный голос с мягчайшим тембром и невероятно певу-
чим сопрано. Так мне показалось в тот момент.
– Простите, – раздался её голос, – я ошиблась номером.
– Нет! – воскликнул я так громко, что сидевшая напротив меня Лена вздрогнула и изум-
лённо уставилась на меня, – уверен, что вы не ошиблись!
Какую-то секунду я ждал, что сейчас раздадутся короткие гудки, но, похоже, мои слова
неожиданно возымели нужный эффект.
– Простите меня за эту просьбу, – продолжил я, напряжённо ожидая звука отбоя, – но
могу ли я узнать ваше имя?
– Илила – раздалось после недолго молчания, которое я расценил как удивлённое, – а
ваше?– Виктор… а, то есть Амаэр, – лицо у Лены напротив вытянулось от удивления, глаза на
мгновение приблизились к анимэшным стандартам середины двухтысячных.
– Очень приятно, Амаэр. Вы состоите в какой-нибудь труппе или пытаете судьбу стран-
ствующего менестреля? – голос Илилы становился увереннее с каждой фразой. Последнее
слово, я был уверен в этом на все сто десять процентов, сопровождалось улыбкой.
– Увы и ах, моя прекрасная Илила, я оставил свою лютню много лет назад. Мы больше не
странствуем с ней под солнцем и луной этого мира. Но иногда я пою для Большой медведицы
и её маленькой спутницы их любимы песни. Просто так, что бы они не забывали меня и мою
музыку. Они очень любят звуки струн и баллады под полной луной.
– А кто их не любит! – раздалось в ответ невероятной чистоты сопрано, от которого у
меня на мгновение перехватило дыхание, – если стих прекрасен, а музыка чиста, то и ночь на
них потратить не жалко. Вы можете напеть мне хотя бы несколько строк из ваших баллад?
Я мог ошибаться, но в её голосе сквозила неподдельная заинтересованность! Сейчас,
только бы опять не перепутать строки в куплете. Несмотря на то, что я сам написал эту песню, запомнить её до конца у меня никогда не получалось.
