, гордая воительница, одна против враждебного мира.
Фрэнк быстро оформил документы, и в жаркий летний день социальный работник доставил ее из Штатов в огромное шотландское поместье, которое поразило девочку, привыкшую к довольно стремному городскому пейзажу на окраине Лос-Анджелеса.
Когда она сидела на диване и ждала прибытия Фрэнка, то настраивала себя на худшее. Сердце ухало в груди, папина рубашка не выдерживала напора взбесившихся гормонов.
– Мисс Джун, они приехали, – объявил Генри, и через пару минут послышались мужские голоса.
Она поднялась, потирая ладони о джинсы.
В комнате появились Фрэнк и его единственный сын, Тони, который был на год старше самой Джун.
– Привет, – дружелюбно поздоровался опекун и взмахнул упаковкой из шести жестяных банок. – Я тебе колы привез, подумал, вдруг захочешь.
И улыбка такая искренняя, добрая. И свет в карем взгляде. Никакого снобизма, скованности в движениях… У Джун слезы навернулись на глаза. Ей редко что-то покупали, да еще так удачно.
– Привет, – сказала она сипло и настороженно покосилась на Тони.
…Он пытался. Честное слово, он явно приложил максимум усилий, чтобы гостеприимно улыбнуться, но получилась только кислая гримаса.
Ему было шестнадцать. Темно-каштановые волосы средней длины, опрятный школьный костюм с эмблемой частной школы. Стильный, ироничный, на многие вещи смотревший свысока. И на Джун он тоже посмотрел свысока, поэтому она мгновенно ощетинилась и записала его в представители враждебного мира. Задрала повыше подбородок и чопорно сказала:
– Благодарю, мистер Андерсон, но я не пью колу, это очень вредно. Генри уже принес мне вишневого компота.
Тони хмыкнул, но Фрэнк хлопнул сына ладонью по спине, и тот вымучил:
– Чувствуй себя как дома, Джун. Теперь это и есть твой дом.
– Генри покажет тебе твою комнату, – радушно добавил опекун. – Ты, наверное, устала с дороги. Через два часа ужин, а пока можешь разобрать свои вещи. И зови меня просто – Фрэнк.
Вещей у Джун почти не было. Только рюкзак с вещами первой необходимости и небольшой дорожный чемодан с комиксами, как камень, который она привязала к своей душе. Чтобы никогда не забыть об ошибке, не простить себя. На комиксах лежали запасная пара джинсов и пара папиных рубашек. Ничего больше она не захотела забирать из дома.
– Благодарю, Фрэнк. Не могу передать, как несказанно я рада стать частью этого замечательного места, – четко произнесла она заученные слова. – Я обязательно спущусь к ужину. Премного благодарна.
