Мне ничего не оставалось, как смотреть на третий уровень сквозь затонированное стекло. Если хоть на мгновение представить, что никогда не было этого разделения между людьми и имситами, я бы, наверное, даже любовалась открывающимися красотами.
Море зелени, яркие здания, чистота.
Третий уровень всегда был словно другим миром. Миром, который даже просто посмотреть издалека разрешалось далеко не каждому.
Летное авто остановилось, так и не съехав на второй уровень. Повернув голову, чтобы взглянуть на верглавнокомандующего, я увидела сквозь стекло здание министерства.
Похолодела, прекрасно понимая, что меня ждет в этом месте. Тюремные казематы занимали не один этаж министерства на первом уровне, в то время как само здание пронизывало Верграйз от неба до земли и даже гораздо глубже. Сколько там подземных этажей?
Этого не знал никто, кроме разве что тех, кому посчастливилось работать там.
— Выходи, — скомандовал РиАнт, потянув меня за наручник.
Выбравшись из авто, он даже руку мне подал — пристегнутую. Только я выбираться не торопилась.
— Не пойду, — покачала я головой, свободной рукой вцепившись в ручку над головой.
— Ма-а-алика, — опасно протянул верглавнокомандующий.
— Не пойду! — повторила я непримиримо.
— Ты же знаешь, чем это в итоге обернется.
Я? Я очень даже знала, что сейчас мы находимся в самом центре третьего уровня. Здесь почти нет прохожих — мало кто позволяет себе ходить пешком, но другие летные авто перед министерством останавливались, и оттуда выходили и люди, и имситы. Они обращали внимание на РиАнта, почтительно здоровались кивком головы, но, что примечательно, одни кланялись низко, а другие — едва-едва, словно уважения к верглавнокомандующему совсем не испытывали.
А еще были окна серого здания-великана, откуда на нас вполне могли глазеть любопытные. А еще квадратная площадь с фонтаном отлично просматривалась со всех сторон. А еще…
Я прекрасно понимала, что на виду у всех имсит не станет меня вытаскивать из машины, как бы сильно ни сверлил меня своим серебром. И охранникам, что окружили его, замерев, словно статуи, сделать этого не разрешит.
— И все-таки ты не учишься на своих ошибках, — произнес он со вздохом и… ничуть не напрягаясь, просто выломал из салона ручку, за которую я держалась.
Взяв ошарашенную меня на руки так, как берут младенца, мужчина легкой походкой направился к центральному входу.
— Я буду сопротивляться! — зачем-то предупредила я. Во мне говорила обида.
