Он даже не понял, не успел осознать, как оказался в бассейне, выхватывая Малику со дна, а дальше…
Прибить. Господи, как же сильно ему хотелось ее наказать! Его злость вполне реально было взвешивать тоннами. Разве с таким можно шутить? Да он чуть контроль над собой не потерял, чуть не поседел раньше времени. О чем вообще она думала?
— Да топись же ты!
Ах так?! Ну все, колючка. Сама виновата.
Он пошел ко дну осознанно, имитируя утопленника со всем артистизмом, на какой был способен. РиАнту невыносимо хотелось ее проучить. Чтобы поняла, что с такими вещами шутки плохи. Чтобы не посмела никогда больше шутить над ним таким образом.
Просто невозможно представить, что было бы с ней, если бы он утратил контроль. Имситы — те же хищники, но в человеческом обличье. Разорвал бы, убил голыми руками и даже не вспомнил бы об этом. Если она хотела именно этого, то назвать он мог ее не иначе как дурой.
Вытаскивала. Звала на помощь и вытаскивала его из бассейна, не подозревая, что в доме, кроме них двоих, никого больше нет. Повар приготовил завтрак и ушел, дабы не гневить нервное начальство, остальная прислуга скрывалась в гостевом домике, а охрана — в своей будке. Если бы что случилось, ей бы никто не помог, никто не спас.
— Давай же! Только попробуй умереть! Я тебе еще не отомстила!
Так и хотелось спросить: «За что?» — но имсит вовремя прикусил язык, потому что ему делали непрямой массаж сердца, за которым обязательно последует…
О да! Он так долго ждал этого поцелуя! Все его касания, все притязания до этого мгновения были детской игрой. Он желал целовать ее по-настоящему. Так, как мужчина может целовать желанную женщину.
Ант вываливал на нее всю свою злость, всю страсть, что накопилась за это время. Еще немного, и у него бы окончательно сорвало тормоза, даже несмотря на то, что Малика на поцелуи не отвечала. Еще немного, и ее мнение уже не повлияло бы ни на что.
Да только, вывернувшись, Малика Торль оттолкнула его. Растоптала его веру в собственную неотразимость. Вырвала с корнем всю уверенность, потому что раньше Анта никогда не отталкивали, как бы нагло он себя ни вел. Да на него вешались толпами девушки в разы красивее, в разы фигуристее.
Этот поступок поверг его в пучину растерянности, так что звонкую хлесткую пощечину он пропустил. Замер, ощущая, как покалывает кожу от ее ладони. Поднялся, задавливая любые эмоции. Хотя нет, чистую злость до конца взять под контроль не удалось.
— Ненавижу! — срывающимся голосом выдохнула она, глядя на него так…
