– Лучше – не всегда хорошо, – изрёк Тимофеич и затянулся самокруткой.
– Это вы сейчас ерунду какую-то сказали! – рассердилась Мария.
Тимофеич не обиделся и стал разъяснять:
– Вот у нас в хозвзводе машина трофейная была. Ходкая, удобная, идёт мягко – ну всем хороша! Не то что наша полуторка с кабиной из фанеры. Одна только беда – сломалась. А нужную деталь я ни найти, ни сделать не смог. И стали снова на полуторке ездить. Трясёт, но едет. Так что лучше пушка, которая прямо сейчас стреляет, чем твои эти самые… Ракеты, что ли?
Мария уныло побрела в свою землянку. Как же так? Получается, что все достижения из будущего, которые тут так бы пригодились, сделать невозможно?
2
В землянке её встретили девчонки.
– Ну что, Машка, уделал тебя Тимофеич? Не подошли ему твои изобретения?
– Говорит – чтобы мои изобретения сделать, надо сначала войну закончить, – пожаловалась Мария.
– Правильно говорит! Эта война проклятущая во как уже надоела! И когда она только кончится?!
– В мае 45-го, – ответила Мария.
– Ой, долго-то как! Слушай, а ты откуда знаешь?
– Знаю! – загадочно улыбнулась Мария. – Наши возьмут Берлин, и над рейхстагом будет наш красный флаг.
– Точно! Так и будет! А потом будет большой парад на Красной площади, и принимать его будет сам Сталин.
Мария улыбнулась – ну кто же не знает про Парад Победы 24 июня 1945 года! Но тут же спохватилась – до него ещё почти два года. И не все до него доживут. А ведь это касается и её – ТАМ, в 1968-м, так горячо уверяли, что вытащат отсюда в любом случае, что она подсознательно считала – здесь с ней ничего не случится. Здесь ненастоящая жизнь, а так – историческая реконструкция. И даже её ранение – составная часть игры, хотя, конечно же, было больно, и даже шрам остался. Но сейчас до неё окончательно дошло – она теперь житель этого времени, ей придётся в этом времени жить и умереть. Причём умереть, возможно, в первом же бою.
Голова закружилась, ноги стали ватными, сдавило грудь. Она тяжело осела на нары. Галка, её заместитель и соседка по нарам, забеспокоилась:
– Машка, что с тобой? Ты совсем белая стала. Плохо, да? Что, рана болит? А может, ты на улицу хочешь, на свежий воздух?
– Нет, Галя, всё в порядке, – через силу улыбнулась Мария. – Просто ещё не выздоровела после ранения. Полежу – и всё пройдёт.
– Ты если чего – зови, – взволнованно сказала Галка, укрывая её шинелью.
Мария уставилась в потолок землянки, с которого время от времени сыпались песчинки. Всё-таки хорошие девчонки в её расчёте, хоть и из глубинки. Под шинелью тепло, и вскоре она задремала. Сколько ей будет в 1968 году? А сейчас ей сколько? Она вспомнила, как смотрела документы убитой лётчицы – 1923 года рождения. Значит, сейчас ей 20 лет, а в 1968 году будет 45. В принципе, ещё нестарая тётка.
