Ближе к утру я еще раз заглянула к Паскалю. Он спал, все показатели были в норме, так что будить не стала. Смену сдавала Люка, который больше о статьях в лекарских журналах со мной не заговаривал.
На утренней летучке обсудили больного с подозрением на тромбоз, и Ти-Ти обещал еще раз осмотреть его со всем тщанием. А потом прозвучала радостная новость – дежурства в выходные добровольно взяли на себя столичные лекари. Два выходных! Почти три, потому что сегодня мне тоже не надо выходить : к полноценной работе вернулся еще и лекарь Картрайд, во время пожаров постоянно дежуривший в оцеплении.
Так что домой я вернулась в замечательном настроении. Даже спать хотелось не так сильно. Впрочем, Лелюгрин и Крей настояли, первый, как обычно, заботился, а второй… Второй наследник желал, что бы во сне я обязательно увидела его риату и узнала, как обстоят дела на Той Стороне.
Что ж… как вассал, связанный клятвой (в нашем случае - договором), я была обязана прислушаться к пожеланиям. Так что улеглась, потребовав только, чтоб меня разбудили не позже пяти вечера – Трикси работает до шести, но с учетом ее интереса к Крею вполне может явиться пораньше.
Его светлость первый наследник Дигуэнд сниться упорно отказывался. Может быть, потому, что Крей и Лелюгрин сидели рядом и громко шептались. Шатья, оказывается, берег мой сон, а юный маркиз хотел помагичить, чтоб передать со мной послание риате. Пришлось выгонять обоих.
Но даже после этого сон пришел не сразу. Зато уж когда пришел… я решила, что попала на историческую реконструкцию. Но это была всего лишь… поТуСторонняя жизнь.
Риата сидел в изящном кресле с обивкой приятного салатового цвета, закинув ногу на ногу. Вместо ботфорт сейчас на нем были… не сильна в названиях старинной обуви, но больше всего это походило на туфли с эффектной пряжкой и небольшим каблуком. Икры обтягивали белые чулки, выше начинались… что–то вроде панталон из золотисто-коричневой блестящей ткани. Камзол на тон темнее, белоснежная рубашка с кружевным жабо, заколотым большой брошью с кроваво-красным камнем,из рукавов вываливались кружевные же манжеты.
На смуглом лице застыло выражение умеренной скуки. Длинные гибкие пальцы, почти сплошь в разных кольцах с перстнями, неторопливо выбивали на подлокотниках какой–то ритм. Из огромных - от пола и почти до потолка – окон падал свет, слегка приглушенный легкими шторами.
Потом я… будто поднялась чуть выше, угол обзора сместился, и моим вниманием завладела люстра. Она была небольшой, свечей на сорок, трехярусной, с обилием позолоты и сверкающиx цветных камешков. Вдоль ее оси вились гирлянды цветов и листьев, почти живых, почти настоящих… Эта люстра просто заворожила меня, так что остальных людей, находящихся в помещении, я заметила только когда они заговорили.
