Соломан встал, скользя горячим взглядом по ее телу. Расстегнул пиджак и повесил его на спинку стула. Затем снял запонки и швырнул их на стол. Это были серебряные запонки в виде буквы «С», выложенной черными бриллиантами. С участившимся сердцебиением Райли поняла, что Соломан пометил ее точно таким же украшением, какое носил сам. Она настороженно следила за каждым его движением. За тем, как он закатал рукава прекрасной белой рубашки, снял галстук и расстегнул несколько верхних пуговиц. Татуировка на тыльной стороне ладони отчетливо выделялась на его коже. Извиваясь, тату поднималась вверх по рукам под рукава рубашки, по груди и шее.
Соломан посмотрел на нее, от чего шрам на его губе стал выглядеть еще более зловещим. Он словно ласкал ее кожу холодным мрачным взглядом, заставляя ощущать одновременно жар и холод. Райли задрожала от нахлынувших эмоций. — Опусти руки, Райли. Я хочу взглянуть на то, что принадлежит мне.
С ее губ сорвался всхлип. Но она вздернула подбородок и пристально посмотрела на Соломана, все же опустив руки и обнажив грудь. Райли заставляла себя смотреть вперед, пока он блуждал взглядом по ее полной груди с розовыми сосками. Интересно, что он подумает о тату с цитатой, набитой прямо под левой грудью: «Жизнь не всегда прекрасна, но все же прекрасна». Именно это постоянно повторял ее отец. Она сделала это тату вскоре после его смерти.
Соломан шагнул вперед. Райли отшатнулась, но он схватил ее и заставил стоять спокойно. Провел кончиками пальцев по соску, тот сильнее затвердел. Райли ахнула и попыталась вырваться, но Соломан предупреждающе сжал пальцы. Райли прикусила губу и умоляюще взглянула на него. Она не готова, она не может это сделать!
Но не заметила жалости в его взгляде. Там не оказалось ничего, кроме ничем не прикрытой похоти и обжигающего желания обладать. Он не собирался отпускать ее, по крайней мере, до тех пор пока не сделает то, зачем привез ее сюда.
— А теперь снимай все остальное, — приказал он, и от низкого голоса у нее по спине прокатились мурашки.
Откинув голову назад, Райли вложила в шепот каждую испытываемую унцию ненависти: — Я ненавижу тебя.
Он кивнул и ответил: — Сейчас это не важно. Сними все. — Он убрал руку, давая возможность снять нижнее белье. Но не отступил из ее личного пространства, вынуждая наклониться прямо к нему.
Смотря на него снизу вверх, Райли зацепила пальцами край мягких хлопковых трусиков и стянула их по ногам. Его невероятно жесткий член оказался возле ее лица. Соломан напрягся всем телом, когда она коснулась дыханием его промежности. Она почти ощущала, как он борется сам с собой, как едва сдерживает порыв схватить ее за шею и опрокинуть на пол. С изумлением осознала, что он сопротивляется собственным низменным инстинктам. Разве она для такого парня не всего лишь очередная дырка? И даже несмотря на отвращение, распознала необычайную нежность, с которой он относился к ней. Черт возьми, любого, кто наговорил или сделал бы этому мужчине хоть четверть всего того дерьма, что натворила она, он бы просто мгновенно разорвал на куски и утопил на дне океана.
