— Райли, — пробормотал он и опустил голову ей на грудь, затаив дыхание, ожидая, когда почувствует движение в груди. Ее рука все еще была зажата в его собственной татуированной руке, крепко прижата к его щеке, пока он ждал любого знака, что женщина, без которой он не мог жить, все еще жива.
Агония.
Огонь.
Неутолимая жажда.
Неужели именно это чувствовал его ангел, когда он запирал ее в этом самом багажнике? Смерть медленно подкрадывалась, пока его легкие горели от жары и недостатка кислорода. Возможно, он заслужил этот ужасный конец. Он понятия не имел, на что обрек ее. Он думал, что просто ее успокаивал.
Он уже потерял счет тому, сколько раз они вытаскивали его из медленной сжигающей смерти. Между были побои. Жестоко, кроваво, сокрушительно. Они постарались переломать ему кости, причинить столько боли, сколько могли, не убивая его на самом деле. Он рассмеялся сквозь боль. Он был гребаным психопатом Шэнком. Он мог противостоять чему угодно и выжить. Он получил пулю в живот от любви всей своей жизни и выжил. Он улыбнется в лицо этой медленной горящей смерти от ее сатанинского любовника.
Крышка его собственного багажника приподнялась, и демоническое лицо Соломана Харта посмотрело на него, как он сразу понял, в последний раз. Это было не выражение ярости или даже удовлетворения на лице короля мафии, которое, наконец, заставило дрожь страха проскользнуть через окровавленное и избитое тело Шэнка. Это был равнодушный, мертвый взгляд принятия того, что должно произойти. Он захлопнул крышку и ушел, оставив бандита грезить о своем ангеле, пока смерть не разлучит их.
— Просыпайся, Райли.
Райли нахмурилась. Она всем сердцем желала, чтобы люди перестали ей это говорить. До сих пор ничего хорошего из этих слов не вышло. Несмотря на свое недовольство тем, что ее сон грубо прервали, она сумела приоткрыть веки, чтобы посмотреть на человека, который осмелился вторгнуться в ее сладкие сны. Она должна была догадаться. Это была ее мать.
— Силия, — прошептала она.
Ого! Действительно ли этот ужасный хрип — ее голос? Глаза Райли удивленно распахнулись, о чем она тут же пожалела, когда резкий флуоресцентный свет залил все вокруг. Она вздрогнула, закрыла глаза и подняла руку, чтобы прикрыть раздраженные веки. Затем снова вздрогнула, когда поняла, что ее рука прикреплена к капельнице. Осторожно приоткрыла глаза и уставилась на внутривенную капельницу, ведущую от ее руки к мешочку, поднятому высоко над головой. Она на секунду нахмурилась. Затем к ней вернулась память.
