Я посадил всех нелетающих драконов на спины летающих, а сам сел на Асси. Я теперь летал исключительно на драконе Воздуха, главным образом — из-за скорости. Всё остальное меня не волновало.
Я взлетел, отделившись от армии, и во главе своего взвода направился на крышу Покинутой Башни.
Нас явно ждали; но только как было викингам догадаться, что мы зайдём с двух сторон?! Видимо, опыт Морского Аванпоста их ничему не научил.
Я приземлился на крыше и, перестроив своих драконов так, чтобы они полностью окружали меня, отправился вниз по этажам…
Как я и предполагал, наши войска встретились в коридоре десятого этажа, зайдя на ярус с двух разных сторон.
Камера профессора располагалась в самом центре этажа. Мы ринулись к двери с табличкой «106» и начали её ломать…
6
Викинг оглянулся на дверь, выругался, плюнул на пол и сказал профессору, сидящему у правой, если смотреть от входа, стены:
— Ну всё, приятель. Тебя готовятся спасти, но я не дам им такой возможности…
Викинг выхватил меч из ножен и, свободной рукой сжав Хеглену горло, всадил клинок ему в грудь. Потом посмотрел на уже почти пробитую дверь, подумал немного и одним движением сделал себе харакири.
В этот момент дверь сломалась пополам, и её обломки, пролетев через всё помещение, разбились в хлам о дальнюю стену камеры.
Мы ворвались в комнату и обомлели. Профессор сидел с дыркой в левой половине груди, а рядом лежал викинг со вскрытым животом!
Постояв в оцепенении три или четыре десятых секунды, мы бросились к профессору.
— Дедушка, не умирай! — кричала Ульяна, поглаживая около раны его синюю мантию. — Нет! Нет!!!
Я сидел рядом и молчал.
Вдруг Хеглен приоткрыл один глаз, поглядел сначала на замершую Ульяну, потом — на меня и, с трудом разлепив губы, делая паузу после каждого слова, проговорил:
— Посмотрите… в тот… угол… — Я направил взгляд туда, куда указывал палец профессора. — Там… маленькая… ниша, а… в… ней…
И, не закончив фразу, старый драконник умер. Остановилось его слабеющее дыхание, пульс исчез, из раны перестала литься кровь, его глаза закрылись, и он больше не двигался.
Ульяна припала головой к ещё тёплому трупу и шептала только: «Дедушка… дедушка…»
Я же расчистил от обломков двери и пыли времени угол камеры, о котором говорил профессор, сунул руку в углубление на пересечении пола и двух стен, нащупал какой-то гладкий предмет примерно пяти сантиметров в поперечнике и медленно вытащил руку.
Это оказался фиолетовый камень, в центре которого светилась крошечная белая искорка, отражающаяся от всех его граней и в то же время несущая свет за пределы кристалла. Я понял, что это за предмет.
