— Лос-Анджелес, Экземинер. Что вам угодно?
— Это Шелдон Скотт, — сказал я. — Мне бы хотелось поговорить с Томми Келли.
— Одну минуту. Подождите, пожалуйста.
Несколько секунд я вслушивался в звуки и шорохи происходящей в редакции жизни, потом тот же певучий голос сказал:
— Простите, мистер Скотт. Мистер Келли был с утра, но ушел около двенадцати. Сегодня уже не вернется. Может быть, вы бы хотели поговорить с кем-нибудь другим?
— Нет, спасибо, больше ни с кем.
Я опустил трубку с чувством смутного беспокойства. Может быть, он дома, лежит в постели с ледяным компрессом на голове. Я вытащил из стола телефонную книгу и нашел номер телефона Холлоувей-Отеля на Нортон-стрит. Взяв его на заметку, я положил книгу обратно в стол, и в этот момент зазвонил телефон. Я схватил трубку.
— Агентство Шелдон Скотт, — сказал я.
— Шелл, это Сэмсон.
— Да, Сэм? У вас такой голос, будто что-то случилось.
— Этот Джо Брукс. Он не Джо Брукс. Его настоящее имя Мэддерн. Джои Мэддерн.
Интересно, сколько человек еще поведают мне, что Джо на самом деле Джои? Я сказал:
— Да, Сэм, знаю. Как раз собирался заехать к вам, только немного попозже.
Его взорвало:
— То есть, как это вы знаете? Я только что получил специальное донесение авиапочтой из Вашингтона — сегодня утром.
— Успокойтесь, Сэм. Я все объясню, как только приеду в Управление. Но сначала мне нужно сделать пару дел. Встретимся через — ну, скажем, через час-полтора. О’кэй?
— О’кэй.
— Как тот репортер — Келли? Он вам звонил сегодня?
— Нет. А что с Келли?
— Точно не знаю, — сказал я. — Может быть, ничего. Ну, пока.
Потом я набрал номер отеля, и меня соединили с его апартаментами. Подошла его жена.
— Миссис Келли, — сказал я, — это Шелл Скотт. Я бы хотел поговорить с вашим мужем, если он дома.
— А, мистер Скотт. — Ее голос немного похолодел. — Томми нет дома; вероятно вы найдете его в редакции «Экземинера». Или в паровой бане. Кстати, что вы с ним сделали вчера вечером?
— Я искренне сожалею, миссис Келли. Видите ли, я затащил его пообедать и…
— Да, я знаю, — прервала она меня. — Сразу поняла по запаху, которым от него разило.
Я позволил себе деликатный смешок, прислушался, но ответного смешка не услышал. Я сказал:
— Ну ладно, благодарю вас. Я свяжусь с вашим мужем позднее.
Она сказала:
— Мистер Скотт, я не так уж сильно сержусь, как может показаться. Но я не хотела бы, чтобы эпизоды, подобные вчерашнему, вошли в привычку.
Я заверил ее, что этого не случится, любезно попрощался и повесил трубку, думая с тревогой, куда же запропастился Келли. Проверив свой 38-ми-калиберный кольт, я сунул его обратно в чехол и ушел, оставив гуппи в самый драматический момент, когда они усердно терзали подвешенную на нитке креветку.
