В последнем письме она пишет: если в ближайший час я не сообщу, что до сих пор дышу, она пришлет поисковую группу. Учитывая мое везение, поисковая группа превратится в рейд ФБР, а я попаду в паршивую программу про борьбу с преступностью, которая ночью идет в прямом эфире.
Вздыхаю и печатаю ответ, надеясь, что подруга оценит мой мерзкий юмор.
«Все утро, шаркая ногами, бродила по улицам в халате и спрашивала у незнакомцев, как выбраться из матрицы. Хорошие новости: сегодня я подумала о том, чтобы утопиться в унитазе, только три раза. Это успех».
Разгребаю кучу спама и по меньшей мере десяток запросов от журналистов, которым удалось добыть адрес моей почты.
Удалить.
Удалить.
Удалить.
Неудивительно, что от родителей никаких новостей. В понедельник они прислали письмо, где призывали изучить «суть моей личности» и поработать над сердечной чакрой.
Спасибо, обойдусь. Уж лучше калякать дрянные стишки про расставание в туалетах Лос-Анджелеса.
Наверное, с родителями мы еще долго не пообщаемся. Они пробудут в Африке до середины февраля. Насколько я знаю, в деревне, где они живут, нет ни водопровода, ни электричества. Допускаю, что, когда им удается выйти в интернет, сплетни о дочери на голливудских сайтах волнуют их в последнюю очередь.
Перехожу к следующему заголовку, и внутри все скручивается: «Документы о расторжении трудового договора в приложении». Это письмо от моего руководителя из «Счастливой жизни», сказочного парка развлечений, расположенного на северо-востоке города, где я трудилась последний год.
«Согласно вчерашнему телефонному разговору ваша последняя заработная плата будет депонирована 7 ноября. Если у вас остались вопросы, прошу направлять их Саре Ридли из отдела кадров».
Дни в образе принцессы Пенелопы — самого популярного члена королевской семьи в «Счастливой жизни» — подошли к концу. Вчера начальство решило, что «схожу с ума от горя» не повод прогуливать четыре дня подряд.
— Да я, собственно, их и не осуждаю, — бормочу я Уибиту.
Я как раз хочу закрыть страницу, но вдруг срабатывает оповещение. Морщусь, заметив, что написал очередной журналист.
Письмо начинается словами: «Прошло уже пять дней...»
Пять дней.
Пять дней назад мой мир взорвался.
Пять дней назад я засекла, как мой парень дрючил официантку ресторана, где мы ужинали.
Пять дней.
Стоит вспомнить, как они терлись друг о друга, вжимаясь в мраморную стену, пыхтели и стонали, внутри все сжимается, будто я проглотила ливерную колбасу, облитую желчью и приправленную полным трындецом.
