Как не обмирало сердце у харьковчан от мрачных перспектив завалить новое задание, но работа ими была начата, и велась довольно бодрыми темпами. Уже в первых числах ноября в ХАИ прибыл первый ярославский 'грузовой лафет', и к нему ствол рассверленного сталинградцами с завода 'Баррикады' на калибр 180мм (от не принятого военной приемкой орудия БР-2). К слову сказать, с 36-го года таких стволов, в основном с мелкой нарезкой, там в Сталинграде на заводе 'Баррикады' скопилось приличное количество (и Проскуру не оставляла мысль, что Павел Колун об этом знал заранее). Заводское начальство знать не знало, куда их девать. И потому за идею расточки ненужных стволов для новой перспективной артсистемы ухватилось всеми конечностями. Проекту тут же дали 'зеленый свет' и выделили кадры и средства. Пока первое поступившее орудие не имело затвора, но уже могло использоваться для отстрела слабыми зарядами опытных 'активных снарядов' из незакрытого ствола. Практически как при стрельбе снарядами из динамореактивных пушек Курчевского, или эрэсами из "монгольских ракетных барабанов" самого ХАИ. С тяжелыми грузовиками было сложнее, их выпуск еще только налаживался и пока был мелкосерийным. Впрочем, к концу года можно было рассчитывать примерно на 12-15 машин ЯГ-14, в варианте с пятью осями на удлиненной раме. На эту технику облизывались многие, и Артуправление РККА, и "танкисты", и "горняки", и другие прочие. Но решение "забронировать" матчасть для ракетной и сопутствующей ей техники, протолкнул в верхах лично народный комиссар Берия. Уж он-то отлично понимал потребности ракетчиков в столь мощных и грузоподъемных тягачах-транспортерах. При надлежащем подходе нашлось все, включая и дефицитные мощные моторы для грузовиков. И нарком остался довольным, тем более что решение, выделить для ракетчиков шасси танков Т-35 всячески тормозилось автобронетанковым управлением РККА и Генштабом (несколько лет назад их выделили всего два для самоходных установок СУ-14 и после этого сразу включили "красный свет").
Как бы то ни было, но в 20-х числах декабря первые четыре опытных самоходных 180-мм орудия были показаны на Софринском артиллерийском полигоне в Подмосковье. Берия сильно переживал за подопечных, ведь сравнивать должны были с отработанными нарезными орудиями. Причем, новой опытной артсистеме пришлось соревноваться с мощным, проверенном испытаниями и доводкой, 203мм орудием Б-4 1931 года, на гусеничном лафете. Конкурент имел уже почти восьмилетнюю историю и, в отличие от своего колесного собрата, был практически избавлен от детских болезней. По точности стрельбы конкуренции не вышло. Новичок мог закинуть менее мощный, чем у Б-4 примерно стокилограммовый снаряд на дальность около 43 километров. Дальше пока не получалось, да и точность была получена - 'плюс-минус полкэмэ'. Впрочем, при наличии толковой корректировки с воздуха, и эта проблема как-то решалась. Делегация АУ РККА тут же подвергла такие показатели жесткой критике (аргументы были теми же, что и в 35-м, когда обсуждались опыты с трехдюймовыми ракето-снарядами). Но за проект внезапно вступился лично нарком Ворошилов. Для начала, он предъявил присутствующим материалы по активным снарядам, полученные разведкой из Германии. На фото и в таблицах ТТХ 'блистал' новейший германский 150мм снаряд 'R.Gr.19', использующий для разгона в полете новые ракетные шашки фирмы 'ДАГ'. На треть большая дальность стрельбы сразу примирила противников и сторонников активных снарядов. Направление решили развивать, чтобы не отстать от Запада.
