В 1714 г.в.р. очередным Иепохондрием* церкви был объявлен великий поход, целью которого стало полное очищение адептов веры ото всех пятидесяти смертных и шести сотен малых грехов. Несколько тысяч неистовых фанатиков принялись грешить налево и направо, вредя и себе и окружающим. Когда монахами было сожжено два села, против них были посланы королевские войска. Стогреховники были взяты в оцепление и объявлены мятежниками, после чего их принудили к сдаче. И вскоре деятельность церкви ста грехов была приостановлена с разрушением храмов и конфискацией имущества в пользу казны.
В 1764 г.в.р. Церковь была возрождена согласно указу короля Иорама Третьего, однако Ветхий Талмуд переписали, уменьшив число замаливаемых грехов вдвое — в первую очередь из списка были убраны подстрекательство к мятежу и бунт против власти. И хотя, как и прежде, монахи-стогреховники должны были совершать по сто молебнов в день, но совершать новых грехов им было дозволено не более трех в сутки и только из списка малых прегрешений. Новая книга заветов была названа Новописным Талмудом и до сих пор является единственным писанием Церкви Искреннего Раскаяния…
* С 1340 г.в.р. имя первооснователя, Иепохондрия, стало официальным титулом главы Церкви Раскаяния, и, принимая сан архиепископа, очередной руководитель также менял свое имя, называясь отныне и до самой смерти Иепохондрием…»
«Тысяча и одна религия земель наших. Описание, толкование и оправдание».
Толковальный справочник.
Комната его, а точнее их, если не забывать о вынужденном соседе, находилась в самом конце коридора на втором этаже. Айвен наметанным взглядом сразу оценил удобство расположения своего временного пристанища — всего одна смежная комната, окна выходят на задний двор, причем прямо на яблоневый сад. Да еще и этаж второй — просто мечта вора, выползающего по ночам из гостиничной комнаты на промысел! Или убийцы, который вползает ночью в ту же гостиницу за головою невезучего вора… Вспомнив об уморышах, юноша несколько погрустнел.
— Вот ваша комната, — любезно распахнул перед ним двери гостинец, — А вот и ваш сосед, господин Ройбуш, — указал он в сторону сидящего на стуле старика, который что-то записывал в пухлую тетрадь при тусклом свете свечного огарка.
Пожилой постоялец повернулся, и Айвен погрустнел еще больше. Быстро шагнув назад, он рывком захлопнул дверь в комнату и схватил управляющего за ворот:
— Веди меня к монашке!
— Но… вы же сами только что…
