Конечно, телевидение моё было ограничено всего лишь двумястами пятидесятью детскими и подростковыми программами, но мне и этого хватало. Пусть сами смотрят свои дурацкие ток-шоу с эффектом присутствия, и любовные сериалы.
Конечно, в коттедже, на втором этаж, у меня была своя комната, где я жил зимой, там у меня есть шлем с полным погружением в виртуальную реальность, но я не любил там проводить время. Только зимой, когда в мансарде становилось холодно. Почему? Угадайте с одного раза. Лиз? Правильно, угадали.
До чего же эти девчонки любят воспитывать своих маленьких братьев, просто ужас! Когда видят слёзы, вызванные их придирками, приходят в восторг, и начинают рассуждать: «Ах! Разве мужчины плачут?! Ах, распустил нюни!». Ну, и так далее.
Однажды у меня в школе был сосед по парте, Виталька Перецев, единственный мой, если не друг, то приятель, так у него тоже была старшая сестра. Тоже на шесть лет старше. Пытались мы устроить заговор против них, но ничего не получилось, уехали они, осталось от нашей идеи только место в лесу, где сейчас стоит палатка, сделанная в виде индейского типи. Там мы с Виталькой играли в индейцев. Теперь мне приходится играть одному.
Приёмник тоже отдал Юрка. Проигрыватель в нём был ещё МР3! Представляете, какое старьё?!
А сам завёл себе, кроме интеллектуального биокомпьютера дорогущий проигрыватель, который проигрывал виниловые диски!
Чудо техники! Красота! Сотня ручек и переключателей, не то, что у этого приёмника, похожего на кирпич. Колонки тоже, будто из эпохи декадентства! Вот у Юрки колонки!
А на столе лежит самое мерзкое изобретение человечества: поводок для детей под названием коммуникатор! До чего отвратительная вещь! Меня всегда заставляли его носить, не снимая, даже купаться с ним можно.
Когда я узнал, что через него можно подглядывать за человеком, чуть не разбил браслет камнем. Я ещё думал, почему это Лизка хихикает.
С ней я потом долго не разговаривал и игнорировал её приказы.
Узнав, на что я обиделся, поклялась больше никогда так не делать, но коммуникатор я теперь носил только в школу, или, когда надевали на меня его чуть ли не силой. Тогда, убегая, срывал его и вешал на штакетник.
- Сашка, вернись немедленно! – кричали мне Лизка или мама, но я не слушался и бегал беспризорником по лесу и купался в озере, с риском утонуть или заблудится.
- Сань, ну прости меня! – упрашивала меня сестра, даже на коленях стояла, перед кроватью, куда я залез, но я был непреклонен, отворачивался и сопел.
