- Сколько работы... - негромко протянул Пашка.
- Не понимаю, - встряхнула головой Мэри, и ее рыжие пряди полыхнули на выглянувшем из-за облачка солнце. В голосе звучала самая настоящая боль: - Ну почему?! У нас все не так... Чтобы у нас так лежали... Столько лет...
Чернобурка строго глянула на меня и чуть заметно двинула бровью. Да, мы к таким вопросам готовились, и вот время пришло.
- Поверите, нет, Мэри, - повернулся я к русистке, - но у вас примерно так же: четверть погибших на той войне до сих пор не найдена. Просто наша четверть больше вашей раз в пятьдесят. Вот прямо тут, в лесах, что мы видим с этого холма, наших легло больше, чем ваших в Арденнах, Нормандии, Окинаве и Иводзиме вместе взятых. Собственно, - тут я позволил себе грустно усмехнуться, - в одной вот этой небольшой Новгородской области, через которую не пролегали направления главных ударов, наших погибло больше, чем американцев на всех фронтах второй мировой. Причем заметно больше. Представьте, да?
- В это... в это очень сложно поверить, - побледнела Мэри.
- Хотел бы я быть не прав, - покивал я. - Очень бы хотел...
Мэри медленно прошлась взглядом по лесам на горизонте, и вид у нее был такой, словно она впервые их увидела.
- Все равно не понимаю... - повторила она потом и поглядела на меня так, будто боялась обидеть. - Сколько времени прошло. Если бы такое было на нашей территории, то всех бы уже собрали.
Я досадливо поморщился:
- Понимаете, тут на небольшой полосе фронт два года туда-сюда гулял. Вон там, за рекой, - я указал на противоположный берег, - на довоенной карте обозначен крупный поселок. Сейчас там лес. Все было уничтожено, полностью. Местных жителей на десятки километров вокруг почти не осталось. Потом эти места заселяли заново, и живым было не до мертвых - послевоенная жизнь была очень тяжелой, с голодом. Да и мин в этих лесах хватало, только сойди с тропинки, и каюк... Только в пятидесятые кое-как разминировали, да и то не все.
Мэри стояла, склонив рыжую голову к плечу, словно ожидая услышать от меня что-то еще, гораздо более важное. В горле у меня вдруг засаднило, и неожиданно для самого себя я плюнул на тщательно выверенные объяснения:
- Но вы правы, так - неверно... - и, рубя воздух ладонью, отчеканил: - Мы будем это исправлять.
Американка недоверчиво прищурилась.
- Пашка, - повернулся я к другу, - одним нам здесь не справиться, надо народ поднимать. Так ведь, Светлана Витальевна?
Взгляд Чернобурки провалился куда-то вдаль:
