- Андрей, стой! Давай поговорим.
- О чем? - спросил я устало.
- Я постираю, - она медленно, не сводя с меня взгляда, кивнула.
- Забудь и выбрось, - я раздраженно выдернул руку и двинулся дальше.
- Подожди, - она торопливо пристроилась сбоку и вцепилась мне в плечо. - Ну подожди же!
В голосе ее прозвучало отчаянье. Я остановился и засунул руки в карманы. Мы стояли очень близко, лицом к лицу, словно собираясь вот-вот закружиться в медленном танце в свете далекого костра.
- Я не хотела! - и она для пущей убедительности шмыгнула носом. - Правда же! Я не хотела так...
- Ну, так что уж теперь об этом говорить, - процедил я. - Хотела, не хотела... Человек уже пострадал. Серьезно.
- Я не хотела... - повторила она, молитвенно прижимая ладонь к груди.
Я посопел, с усилием гася в себе острое раздражение, потом сварливо уточнил:
- Просто в дерьме хотела вывалять, да?
Она с готовностью закивала и посмотрела на меня с неясной надеждой.
- Слушай... - я подвигал головой, разгоняя застоявшееся в загривке напряжение, и спросил: - А зачем? Почему?
Кузя со свистом втянула воздух, в полумраке блеснули ровные белые зубы:
- Да он капитаном! На судне! Плавал! - она беззвучно притопнула ножкой, и глаза ее зло сверкнули: - Уууу... Фальшивка! Придушила бы!
Я с трудом придавил невольную улыбку:
- А ты-то откуда разбираешься?
- Да я на руках у флотских выросла! А этот! - звонко воскликнула Наташа и перешла на сдавленное шипение: - Фальшивка! И козел! Он... - тут она куснула нижнюю губу и замолчала.
- Да? - переспросил я, невольно расправляя плечи.
- Неважно, - торопливо отмахнулась Кузя.
- А все же? - мне чудом удалось сохранить ровный голос, но кулаки в карманах разжались с трудом.
- Неважно, - повторила Кузя, - я же не из-за себя сделала, я-то что... Рыжую жалко, она хорошая.
- Мэри, значит, пожалела... - набычился я, опять заводясь. - А тебя кто пожалеет, если вскроется?
Она посмотрела на меня с неожиданным превосходством, потом победно тряхнула моей майкой:
- А вот для этого есть ты.
Я открыл рот. Закрыл. Глубоко вдохнул, припоминая, зачем я вообще здесь нахожусь, и как это хорошо, что мне есть для чего жить. На меня снизошло спокойствие, и я сказал:
- Нет. Извини, но нет. В следующий раз я и пальцем не шевельну, чтобы спасти твою задницу.
Из темноты выметнулась Фроська. Приблизилась ко мне по дуге, взбудоражено пофыркивая, обнюхала сапоги и скачками унеслась прочь. Мы проводили ее взглядами.
- Почему? - голос у Кузи упал почти до шепота. - Я же не для себя... Ты сам мне говорил о поступках, помнишь?!
