Облегчение и разочарование смешивались в ее душе в равных пропорциях.
Неужели отступился?
Ну и слава богу. Мало ли, какие еще неприятности могла принести эта связь.
Впрочем, долго гадать, отступился или затаился, у Али не было возможности. Всего семь дней ей быть здесь, и два уже прошло. Второго шанса посмотреть на эти руины у нее не будет уже никогда. Мир слишком велик, а жизнь слишком коротка, чтобы возвращаться в этот город еще раз. Ей и так пришлось выкинуть из маршрута слишком много интересного.
По пути к автобусам до руин Паленке — бывшего города майя возрастом более тысячи лет — Аля пыталась высвистеть в мессенджере давешних итальянцев: пусть составят ей компанию, как обещали. Но они умудрились накануне где-то напиться и теперь страдали от похмелья. Пирамиды, водопады и древние культуры этим утром их интересовали, примерно как теоретическая физика декоративную болонку.
Пришлось ехать одной. С перепугу она уже начала понимать испанские числительные и все равно приставала к водителю, чтобы лишний раз уточнить про время и место встречи. Не хотелось остаться посреди джунглей совершенно одной и без знания языка.
Итальянцы божились, что спасут ее, если что, обещали в качестве компенсации еще разок свозить искупаться на водопады и тут же, без перехода, соблазняли пойти вечером потанцевать и выпить.
За взаимным, на троих, флиртом Аля забывала смотреть по сторонам и даже чуть-чуть жалела, что автобус доехал так быстро. Прерывать болтовню не хотелось, но она по опыту знала, что в глубине джунглей ее туристическая симка беспомощно теряет сеть, и это к лучшему: хоть не будет отвлекаться от храмов и пирамид на то, чтобы проверить соцсети. С итальянцами договорились встретиться вечером в том баре, где они зависали вчера.
Руины Паленке оказались на удивление хорошо организованными, без преувеличения лучшими из всех развалин, где она уже успела побывать. Тропинка вела от одного храма к другому, заросшие ступеньки ложились под ноги, на поясняющих табличках были даже надписи на английском, а этим мог похвастаться не каждый мексиканский музей.
Местные храмы выглядели бледно после пирамиды Солнца в Теотиуакане, одной из самых высоких в мире, куда Аля карабкалась, проклиная все на свете: и свое любопытство, и яркое утреннее солнце, и чертовых индейцев, которых хлебом не корми — дай сделать где-нибудь ступеньки; и все приметы и суеверия, которые утверждали, что на вершине добравшихся ждет прощение всех грехов; и человеческую натуру, что жить не может без преодоления, даже если награда за него — селфи собственной потной красной морды с пирамидой Луны на фоне.
