Этот монолог продолжался, кажется, вечно, пока не зазвенел будильник. Вот она реальность грешного мира, где нужно выполнять строго определенные действия, чтобы не нарушилась система этого государства. Ведь, по сути, мы маленькие пешки на огромном полотне. Нами играют и расставляют, как высшим умам это необходимо. С такими грустными мыслями я могла просидеть не один день, но мои семнадцать малышей вывели меня из утопии и отвлекли своим пытливым умом от грустных мыслей. Около четырёх я быстро забрала Танюшку из садика и вместе с ней пошла в парикмахерскую, чтобы сделать укладку. Дальше мигом надела вечернее платье, забросила на такси в банк к Ольге дочь со словами: «Позже объясню».
В ресторан я вошла вся на нервах. Во-первых, тут я была когда-то со Станиславом Николаевичем; во-вторых, я знаю здесь цены и сервис, что даже моему бывшему мужу, это было дороговато; в-третьих, здесь ждала меня Марина, с которой мы, мягко сказать, не в ладах. При входе у меня сняли пальто, вежливо спросили, жду я кого или меня ожидают? Я неловко ответила да на второй вопрос и прошла за официантом за столик к окошку. Если признаться, то я до последнего не ожидала увидеть Марину. Она была одета более скромно, чем дома у Станислава Николаевича. Замечаю сразу по пустой бутылке, что она здесь сидит давно. «Следовательно, она нервничает, не трусь, вперед!» – подбадривает меня мой разум.
- Наконец-то, я думала, ты струсишь, – проговорила Марина, указывая напротив себя стул.
- А стоит бояться? – думаю, я уверенно произнесла ответ, так сказать, чтобы не заклевали.
- Ты, что смеёшься? Если уловишь ниточку, то сможешь взлететь и довольно высоко, – подытожила Марина, заказывая ещё бутылку вина.
Мы минуту сидели молча, пока официант не принёс вино. Далее Марина подняла бокал и проговорила:
- За будущую невестку в нашей семье.
Должно быть, моё застывшее лицо её удивило, но она сначала стукнулась со мной бокалами, выпила и потом продолжила:
- Да, невестку. И не делай из себя невинную овечку, не такая ты зелёная, чтобы не понять, что мой сын в тебя влюблён.
После этого я слушала, как два грандиознейших брака распалось у Максима, так как он не смог терпеть выходки богатеньких жён. Хотя Марина сделала всё, чтобы у Макса было хорошее будущее.
- А тут ты: ни кола, ни двора, оборванка, одним словом. А он плачет, представь, никогда не плакал при мне, и говорит: люблю её и всё тут.
Я нахожусь в каком-то ступоре, шоке, или как ещё называется такое состояние, когда не веришь своим ушам? Марина рассказывала спокойно, без истерик. Наоборот, была, казалось, удивлена тому, что происходило с её сыном.
