— Ли, ты же понимаешь, что не сможешь пойти с нами послезавтра на дежурство? — Спрашивает Элисаль, когда мы собираемся в столовой на ужин.
В этот раз все едим овощной салат, решили не разделяться.
— Граф определил меня на один из складов, буду заведовать боеприпасами для лучников — проверять что все заряжены огненной магией, даже артефакт выдали и обещали жалование в размере пяти золотых в месяц. — Гордо говорит она, и показывает колечко на левой руке с большим камнем. — Завтра первая смена, так что я уже начинаю работать с утра.
— И где находится этот склад? — Недоверчиво спрашиваю, чувствуя подвох.
— Между второй и третьей стенами, я покажу завтра. — Довольно говорит она: — Так что я всегда буду рядом и на меня можно рассчитывать.
— Завтра поговорю с графом, что бы тебя перевели поближе к замку. — Говорит Кренон.
— Эй, не надо! — Кричит она недовольно. — Какое вообще твоё дело?!
— Тихо! — Говорю строго я. — Он правильно говорит, нечего девочке почти на передовой быть.
— Граф сказал, что эту стену им не сломать, опасности нет! — Возражает она.
— Это не обсуждается. — Отрезаю я.
Ли бросает вилку с ложкой, и уходит к себе в комнату.
— Я поговорю с ней. — После долгого молчания, говорит Эли.
— Это я должен извиниться перед ней, не стоило лезть. — Говорит некромант.
— Я сама поговорю, ложитесь спать. — Отрезаю, и встаю из-за стола.
Поднимаюсь к номеру Ли, и осторожно стучу, через пару минут она наконец говорит заплаканным голосом:
— Войдите.
Захожу в полутёмную комнату и вижу девочку, в сорочке лежит на кровати, и плачет, уткнувшись в подушку. Подхожу, сажусь рядом, беру её руку в свою и тихонько говорю:
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Я тоже не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Отвечает она. — Ты последнее что у меня осталось.
— Нет, — Говорю я: — ты сама осталась у себя, не привязывайся ко мне, я сама не знаю сколько мне ещё осталось — месяц, полгода, год. Да может меня уже послезавтра убьет шальная пуля коротышек. Не говоря уже о том, что ты меня совершенно не знаешь.
— Не говори так! — Обнимает она меня, и плачет. — Ты смелая, сильная, бесстрашная, я хочу быть такой же, я хочу быть с тобой!
Поднимаю её голову, чтобы наши глаза встретились, и серьезно говорю:
— Я тоже боюсь, девочка, постоянно — это нормально, страх заставляет думать, разумно мыслить, и я не говорю сейчас про панику. Если ты не заметила — мы с тобой последнее время всё время убегаем, и только поэтому живы.
