Разрезаю веревки на руках и ногах Ли, говорю хрипло:
— Помоги забраться на лошадь, возьми мою кобылу у дороги, уходим в лес по полям.
Через двадцать минут осматриваю свои раны на очередной полянке — болит вся грудь, точно сломаны рёбра, левое плечо превратилось в фарш и пульсирует, кажется, что сейчас потеряю сознание.
— Держи. — Протягиваю кинжал девочке. — Делай что хочешь, но достань пулю из плеча, из того, что от него осталось.
Она дрожащими руками, со слезами на глазах, молча берет нож и мямлит:
— Но… Я же никогда… Столько крови…
— ДЕЛАЙ! — Кричу на неё.
Она рыдает, вытирает слёзы и садится рядом со мной, поворачиваюсь к ней спиной и закусываю в зубах рукав куртки. Ковыряется минут десять, боль невыносимая, но я только мычу, стараясь не потерять сознание. И наконец она говорит:
— Вот, всё.
Забираю у нее достаточно большой металлический шарик.
«Нихрена себе». — Думаю я.
Рука так и не вернула подвижности, даже чуть-чуть, боль не уходит. Выливаю воду из бурдюка на рану, морщусь, и предупредив Ли о своей отключке, сжимаю медальон исцеления.
«Осталось четыре заряда». — Думаю я, перед тем как отключиться. — «Вирус привыкнет к ним быстрее чем я рассчитывал, если и дальше пользоваться этим дерьмом так часто».
Открываю глаза и вижу разведенный костёр, на улице уже ночь, я лежу укрытый своей же курткой, прямо на увядающей траве. Рядом различаю силуэт девушки, она сидит недалеко и обняв свои ноги, прижатые к груди, смотрит на языки пламени.
— Ты молодец. — Говорю я.
Она вскакивает и подбегает ко мне, обнимая, и опять плача.
— Живая, ты живая-я-я-я, я так испугалась!
— Хех, — Усмехаюсь я. — Я же чумная, не забыла?
— Что я без тебя делать буду, у меня больше никого не осталось! — Кричит она, обнимая меня всё сильнее.
Так и лежим, обнявшись. А я думаю над тем, что эта девочка мне, по сути, никто, и я хотел её бросить, а теперь не знаю, что со всем этим делать. Если всё-таки дойду до конца пути — забирать её с собой? А там мы что будем делать? А если она чумная — я-то свое тело верну, а ей куда? Придумаем что ни будь, может быть у нас есть лекарство от этого дерьма — вон, сколько болезней могут лечить, может и тут таблеточку какую придумают или уже придумали.
Проснулись поздним утром, Ли заштопала мою куртку и рубаху, как могла, зрелище было так себе. В сумках наёмников, навьюченных на лошадях, нашли пять золотых и кучу меди, немного вяленого мяса от которого меня тошнило, но Линель сказала, что может это есть и поэтому положили такие припасы в её сумку. Двинулись снова на север, обогнув по лесу деревеньку, лошадь оставшуюся там решили не забирать, мало ли что.
