* * *
Поезд мчался по самому берегу реки Селенга. Вечерело, и заходящее солнце багрянцем окрасило зимнее небо, а под ним - горы, сопки, верхушки таёжных великанов. Даже заснеженный лед реки приобрёл кроваво-красный оттенок и искрился в лучах заката тысячами искр всевозможных огненных оттенков - от золотисто-оранжевого до рубинового.
Вервольф в одиночестве стоял у окна вагона и сквозь слегка заиндевевшее стекло смотрел на эту прекрасную картину зимнего вечера, достойную кисти великих художников. Но не восхитительная красота увиденного владела сейчас его мыслями. Огненный закат напомнил ему совсем о другом...О том, что хотелось забыть. О том, во что его сознание упорно отказывалось верить.
Погруженный в свои невеселые думы, он не услышал, как по коридору вагона к нему приблизилась тёмная фигура весьма внушительных габаритов.
- Любуешься закатом, Волчара? - бас Капера прозвучал совсем негромко, но от неожиданности Сергей невольно вздрогнул.
- Любуюсь... Закатом... - отрешенный взгляд Вольфа был всё так же устремлён куда-то вдаль, и Каперу показалось, что намного дальше, нежели диск торопящегося укрыться за горизонтом солнца.
- Что-то случилось, Серёг?
Вольф лишь молча покачал головой.
- Да не, я же вижу, дружище, что не так что-то
- Да нет, Володь, Всё нормально... Нормально,- и, уже после небольшой паузы, - В тот день у нас был почти такой же закат...
Минуту они стояли молча, затем Капер тихо произнес:
- А у нас в тот вечер почти всё небо было багряным, а потом...
Вервольф услышал, как хрустнули сжатые до боли кулаки, когда перед мысленным взором Капера предстала картина страшной огненной волны, выжигающей всё на своём пути...
- Блин, Серег, я ж просил не вспоминать об этом! - и Капер, такой могучий и несокрушимый, вдруг уткнулся лбом в стекло окна.
- Прости, друг! Но не думать об этом не получается... Тем более - не помнить...
Поезд вдруг начал заметно замедлять свой бег, затем вагон пару раз качнуло на стрелках, и мимо окон замелькали аккуратные домики, выстроившиеся в шеренги прямых улиц небольшого городка. На центральной площади - небольшая церковь, в золоте куполов которой отражалось багряное солнце. А над входом здания станции висел прямоугольник вывески, на котором русским по белому было начертано "Верхнеудинскъ".
Капер положил свою лапищу Сергею на плечо:
- Пойдем, дружище, прогуляемся немного, а то совсем грусть-тоска одолеет!
- Пойдем, подышим свежим морозцем!
Вервольф оказался прав - в тот вечер будущий Улан-Удэ встречал своих гостей не только удивительной красоты закатом, но и довольно крепким морозом...
