Илья сидел со слегка обалдевшим лицом.
- Ты меня пугаешь, Серег...
- Не переживай, Илья! Я иногда сам себя пугаю. Но, думаю, что до этого, всё же, не дойдет. Хотя, на всякий случай, нужно быть готовым к худшему. В любом случае - в бою с японцами лишний "наган" в сапоге не помешает.
- Ладно, уговорил. Будем надеяться, что стрелять придется только по японцам.
- И я на это надеюсь, - произнес Вервольф, хотя в голове крутилась совсем другая фраза - "свежо преданье старины глубокой, но верится в него с трудом"...
Отбросив мрачные мысли, Сергей придвинул к Илье карту, помеченную десятками разноцветных значков.
- У меня тут на досуге появилась пара интересных мыслей по поводу Дальнего. Хочу услышать твоё мнение...
* * *
Чуть за полночь, поезд начал замедлять свой бег на восток. За окном замелькали тусклые огоньки какой-то станции. Чрез минуту Вервольф следом за Ильей спрыгнул на заснеженный перрон, чтобы перед сном подышать немного свежим, морозным воздухом. И тут же натолкнулся на Всеволода Серафимовича.
- Я смотрю, Вам тоже не спится, господа советники! - с улыбкой приветствовал их начальник поезда.
- Да, засиделись немного! А что за станция, любезный? - произнес Илья, кутаясь от крепкого сибирского морозца.
- Мариинск, Илья Сергеевич! Небольшая станция у небольшого городка. Несколько кривых улочек, аляповатые домишки. Ничего примечательного. Хорошо ещё, что зимой едем.
- А что так, Всеволод Серафимович?
- Да в теплое время года есть у этого городка ещё одна достопримечательность - гнилой запах, очевидно, от окружающих болот.
Вервольф оглядел станцию. Тусклый свет фонарей то тут, то там выхватывал из тьмы зимней ночи деревянное здание вокзала, паровозное депо, перрон, складские площадки. Чуть поодаль светились несколько огоньков - очевидно, именно в той стороне был сам городок, мирно спавший в февральской ночи под огромным куполом звездного неба.
...Прошло совсем немного времени, и, выбросив в темное небо клубы седого дыма, паровоз начал вновь набирать ход, уходя всё дальше и дальше от маленькой станции, затерявшейся среди болот и лесов на бескрайних сибирских просторах... А Вольф, перед тем, как сон окончательно сморил его, всё глядел на звезды, светившие в окно купе из бесконечных глубин ночного неба...
* * *
На следующее утро, выглянув в окно вагона, советники удивлялись произошедшим за ночь переменам. Пейзаж изменился кардинально - их поезд теперь мчался по тайге. Бескрайнее зеленое море кедров, лиственниц, сосен и елей, кое-где перемежавшихся совершенно голыми сейчас лиственными деревьями - буками, березами, ольхой, с обеих сторон окружало тонкую линию Транссибирской магистрали. Вдоль самой дороги деревья были срублены, а подлесок обгорел от искр, периодически сыпавшихся с проходящих паровозов. Но дальше от насыпи вековые красавицы и красавцы гордо подпирали небо своими зелеными хвойными вершинами или словно хватались за него безлистыми в эту зимнюю пору ветвями. Тайга... Плотно сдвинутый мрачноватый лес, надежно укрывающий в полумраке своих чащ несметные богатства живой природы. Тайга была не только приютом для самых разных зверей и птиц. Не только мрачным, тёмным лесом. Она была другом и источником существования для многих людей в этом суровом краю. И каждый находил тут что-то своё.
