— Какой сегодня день? — спрашиваю слабым голосом у сиделки.
— Так понедельник, милая, — шепчет она. — Валерий Иваныч тебя с того света вернул. А твой мужик тебя уже забрать хочет. Соскучился небось, — улыбается сиделка. — Он за эти дни прибегал несколько раз. Беспокоился. Есть, конечно, и такие, что денно и нощно у кровати сидят. Но твой, видать, человек занятой. Хоть проведывал — и на том спасибо! — шепчет бабулька. Я всматриваюсь в доброе и открытое лицо, в лучики морщин, отходящие от глаз, и силюсь не разрыдаться.
«Мой! Не мой! Черного кобеля не отмоешь добела, — бурчу я про себя и, заслышав в коридоре шаги, перевожу взгляд на дверь. — Вепрь, твою мать! Вон прискакал кабанчиком», — зло усмехаюсь я и без утайки пялюсь на мрачное лицо Родиона Веприцкого. Вижу залегшие морщины и синяки под глазами.
«И снова седая ночь!» — проносится в голове.
— Выйди, — приказывает моей бабульке Родион и, усевшись на освободившийся стул, смотрит на меня враждебно.
— Ну ты устроила, Майя! — рычит не сдерживаясь. — Какие номера еще у тебя в запасе? Ты предупреди заранее, когда в окно выйти захочешь или снова за рюмкой потянешься…
— Я же тебе сказала, — цежу я сквозь зубы. — Я алкоголь не пью.
— А я что, в тебя вливал насильно? — особо не церемонясь, ревет он. — Хорошо, Валера в клубе был. А то бы тебя, дуру, не откачали бы. А мне жмурик в кабинете вообще без надобности. Ты специально пришла в клуб, чтобы окочуриться?
— Да, конечно, — киваю я и добавляю серьезно: — Если бы я знала, что ты умалишенный, обходила бы тебя и твой клуб стороной, — бурчу я недовольно и тут же натыкаюсь на разъяренный взгляд.
— Я смотрю, ты страха не ведаешь, — рыкает он. — Ну подожди, милая, — добавляет зловеще. — В твой счет обязательно включу пребывание в частной клинике и срочный вызов бригады.
— Ага, — злюсь я. — Материальную помощь еще не забудь!
— Кому это? — удивляется он и даже не скрывает своего изумления.
— Ну тебе, конечно, — усмехаюсь я. — Хочешь, окажу, как малоимущему?
— Ты точно чокнутая, — бурчит он. — Справка есть? Но не надейся, что тебе это поможет!
— По своему опыту судишь, — огрызаюсь я, понимая, что терять мне нечего. — Тебе вон из дурки выписали, а ты все равно жмуриков боишься…
— Идиотка, — шепчет он и, повернувшись к вошедшему в палату Валерию Ивановичу, без всяких прелюдий дает указание: — Я забираю ее с собой, Валера. Оставлять ее тут я не могу. Просто не знаю, что еще взбредет в эту светлую голову. А мне Майя Владимировна нужна живой и невредимой. Понимаешь? — добавляет, радостно улыбаясь. Ну словно молодожен хренов.
