Мы вошли в лифт и дверь закрылась. Внезапно я почувствовала себя менее уверенной в себе. Ксавье прислонился к стене, высокий и мускулистый, совершенно непринужденный. Сквозь окружавшие нас зеркала я чувствовала на себе его взгляд. Сопротивляясь желанию одернуть платье, крепче сжала сумочку. – Почему выбор пал на меня? – спросила я.
Серые глаза Ксавье встретились с моими в зеркале. – Тебя рекомендовал Коннор, а я доверяю его суждению. Ну, кроме его выбора женщин.
Мои брови поползли вверх. – Полагаю, имеется в виду Фиона. Моя близняшка.
Его губы растянулись в улыбке. – Да.
– Несомненно, ты осознаешь, что большинство людей скорее не одобрят твой выбор женщин, чем его.
Ксавье повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Он был на голову выше меня, хотя я и не была коротышкой и носила туфли на каблуках. Но рядом с ним на этот раз я выглядела почти миниатюрной, что было приятно. – Упускаешь из виду одно важное отличие. Коннор выбрал Фиону в качестве своей девушки. Мой выбор в женщинах определяется только их способностями в постели.
Открывшиеся двери лифта, когда мы прибыли на первый этаж, избавили меня от ответа, который мог бы привести к тому, что я потеряла бы свою работу всего через несколько минут после подписания контракта.
Мы вышли на теплое сиднейское солнце, и я тут же пожалела о своем выборе платья. Было душно, и раздражающая капелька пота потекла по моему бедру. – Улыбнись, – прошептал Ксавье, и его губы растянулись в улыбке на миллион долларов.
– Что? – выпалила я. – В моем контракте ничего не было сказано об улыбке.
Ксавье усмехнулся, на лице все еще блуждала та же странная улыбка, даже когда он заговорил. – Ты улыбаешься не ради меня. Папарацци преследуют нас. Подумал, что предпочтешь увидеть в каждом таблоиде города свое улыбающееся лицо, а не хмурое.
Мои глаза расширились, когда я огляделась вокруг.
– Взгляд «оленя-в-свете-фар» заставит этих придурков подумать обо всех смешных заголовках, которые могут соответствовать фото.
Я быстро изобразила приятную улыбку, но Ксавье покачал головой, придерживая дверь черного внедорожника «Мазерати». Прежде чем я села, он наклонился к моему уху и прошептал: – Слишком поздно. Они собираются использовать твое худшее выражение лица, потому что это даст им больше негатива против меня.
Я опустилась на красное кожаное сиденье, все еще обдумывая слова Ксавье, когда он закрыл дверь. Мои глаза осмотрели все вокруг, и наконец, я заметила парня с камерой.
