Если вы считаете, что всего в жизни достигли, значит, вы просто сошли с пути этой японской философии.
Надеяться можно только на приближение. На согревающее тепло близкой цели.
А вы прекрасно знаете, что все в жизни бренно, скоротечно, непрочно. Например, мужественное смирение перед лицом смерти заложено у японцев на уровне подсознания. Они покорно принимают конец всего сущего. Слово саби иногда переводят как «течение времени и неизбежно наступающий логичный распад».
И японцы спокойно относятся к тому, что все вещи ломаются, приходят в негодность. Дом, который ты сам построил, сгорит, или его разрушит цунами. Лепестки цветущей сакуры опадут на землю, и их унесет ветер. Традиции забудутся. Солнце потухнет, и жизнь на Земле закончится. Вселенная схлопнется в точке сингулярности.
Но последователи ваби-саби не огорчаются такому печальному развитию событий. Они принимают существование в этом мире таким, какое оно есть. В необратимости находят глубокий, потаенный смысл, рассуждая примерно так: «Если все, что у меня сейчас есть, – это маленькая деревянная лодка, то я буду радоваться тому, что она дает мне возможность ловить рыбу и кормить свою семью».
Ключевая трактовка ваби-саби – в неизбежности смерти, заключенной в самой природе. Все красивое преходяще. Осознание недолговечности, быстротечности красоты подчеркивает нашу собственную недолговечность и делает эту самую красоту еще более замечательной и волнующей.
Ваби-саби – еще и философское принятие старения.
Мы становимся свидетелями, как в природе все зарождается и умирает, это дает понимание и спокойное принятие собственного конца.
В неизбежности есть своя прелесть, потому что она заставляет довольствоваться тем, что имеешь, и считать это лучшим подарком судьбы.
В словаре японской эстетики говорится, что среди жителей Страны восходящего солнца вообще сильна идея очарования смерти, которую (в отличие от европейцев) они не боятся, а стараются использовать в своих интересах, черпая силу из эмоционального эффекта неизбежности смерти во всех своих начинаниях. Эта сила часто сопровождается чувством безутешного одиночества, которое и обозначается словом sabi. И даже известный японский поэт Мацуо Басе (1644–1684) использовал слово sabi в своих хайку в качестве эстетической стороны самой сущности жизни. В своей прозе он придавал старости, одиночеству и смерти черты ясной и безмятежной красоты. По его словам, грусть – состояние, особенно почитаемое в дзене, – используется его последователями для оттачивания духа, освобождения его от мирских, преходящих забот.
