- Нет, Григорий, богослужебные книги так по прежним образцам печатать и продолжим. Мало того: думаю я, что полезно будет открыть Патриаршую типографию, то есть Печатный двор. Пусть и Библию, и Евангелия, и прочее подобное во славу божью издаёт. - Тут я перекрестился. Вернее, рука сама привычно сотворила крестное знамение при произнесении 'славы божьей'. Мало того: пусть на бумаге срисованные образа и поучительные картинки из Святого Писания для бедного люда тысячами там печатают.
Но вот скажи мне, как человек учёный: много ли на Руси нашей грамотеев, кто, подобно тебе, три языка иноземных понимает и писать-читать на них способен?
- Не ведаю, государь. Должно, по обителям, ежели всех собрать, сотня, аль две, наберётся. Да в старых родах боярских с полсотни, остальные - разве то русскую грамоту кто одолел, а кто так и вовсе лишь титло своё поставить гож. Опять же - толмачи по приказам служат, да на порубежье в крепостях. Сколь их - сызнова ж не ведаю. Но из тех редко кто боле единого иноземного языка ведает. Иное дело - гости торговые, что с иноземцами дела ведут. Те то одно, то другое, то третье слышат, да на разум себе кладут. Понятное дело, вирш, аль псалом во славу Господню сложить, аль грамотку какому вельможе иноземному, да чтоб со всем вежеством, купчине не составить. Однако ж для того, чтоб товар чужой купить, да свой продать подороже, познаний сих им хватает.
- Вот то-то и оно! - Встав с кресла, я подошёл к распахнутому по случаю весны, окну и указал Отрепьеву на высящийся в отдалении кремлёвский Чудов монастырь. - Сам говоришь: на всю нашу землю не более полутысячи человек языками иноземными владеет. И считай половина их вон, по обителям в монашеском чине сидят, пользы государству русскому никакой не принося. Если только молитвы не считать. И с русской грамотой у нас хоть лучше, да не на много: священники - и те не все грамоту знают, из книг богослужебных куски с чужого голоса на память заучивают. Не то, что простолюдины - воеводы многие для того, чтобы царские грамоты читать, писарчука или подьячего грамотного кличут: сами не способны! А если я в той грамоте воеводе чего тайное написал? Проболтается писарчук под хмельком приятелям или бабе своей, да и конец тайне государственной! Обязательно языками растреплют, а лазутчик вражеский услышит. И выйдет та неграмотность воеводская для Руси боком. Большой кровью может обернуться, если враг наши намерения и планы заранее узнает. Не так разве?
