Схваченного подтащили, швырнув, словно мешок шерсти, прямо к моим ногам.
- Ты кто, холоп, и как ты дерзнул напасть на Государя?! - Евстафий Зернин, наклонившись, вздёрнул его за волосья так, что стало видно перекошенное лицо с всклокоченной чёрной бородой. Выскочит такой неожиданно в тёмном переулке на иного - тому и заикой стать недолго. Что этот тип пил перед нашей встречей, понять было невозможно, но такого перегара не бывало даже у завзятых алкашей, с лёгкостью употреблявших и лосьон, и политуру в смеси с перегнанным 'лаком Гунтера' в годы горбачёвских гонений на алкоголь.
- Брешешь, пёс смердячий! Государь Фёдор Борисович от воров упасся, верные люди сказывали. А Гришку-самозванца сей момент изведём! Лучше меня отпустите, а сами крест целуйте Фёдору-царю и ступайте Литву воровскую бить, тогда он вас пожалует!
- Это я-то - 'пёс'? Ах ты, вор, собачий сын, жабий выкидыш! Как смеешь Великого Государя 'самозванцем' поносить?! - Выпустив патлы разбойника, Евстафий от души пнул его грязным сапогом в голову. Одновременно со вскриком раздался хруст ломаемой челюсти.
Тут я решил вмешаться. Конечно, в семнадцатом столетии свои понятия о ведении допросов: читывал я и про дыбы с их виской и встряской, и про батоги, и про горящие веники, не говоря уже о казнях, вроде колесования или четвертования. Но одно дело - читать про такое в умных книгах, а совсем иное - самому попустительствовать ненужной жестокости. Я за свою жизнь повидал многое. И драться приходилось от души, и убивать врагов не только с расстояния, но и до шашки доходило. Но то - в горячке боя, когда или ты, или - тебя. А вот так: чтоб безоружного, связанного метелить? Это не по мне. Тем более, что я-то примерно помню, в общих чертах, как менялись русские самодержцы. Царь Фёдор после Смутного времени имелся только один - но много лет спустя. Сын Алексея Михайловича и старший брат Петра Первого. Так что, судя по всему, пойманный повторяет подсунутую ему дезинформацию или попросту - врёт. Так зачем излишняя жестокость?
- Погоди, сотник! - Остановил я ретивого командира. - Мудрые люди говорят: собака лает, а караван идёт. Этот бандит своё получит. Эй ты, говорливый ты наш, - обратился я к пленнику, - скажи лучше, как тебя звать и кто послал тебя народ мутить? И много ли вас таких говорливых сейчас по Москве шляется, тоже поведай, не стесняйся. Правду скажешь - оставим в живых. Слово даю. Ну, а будешь в молчанку играть - извини, тут уж сам себе виноват будешь. - Развёл сожалеюще руками.
