Однако, по крайней мере, в одном доцент был точно прав — ему необходим был отдых.
Ярослав двинулся в сторону проходной, продолжая размышлять на ходу. Как быть с Аленой? Попытаться все-таки вызвать ее на разговор, или оставить все, как есть? Чем бы он там не провинился перед ней, такое поведение выглядело издевательским.
Рядом с ним плавно притормозила машина.
— Садись, подвезу, — пробасил Селезнев, распахивая дверцу. — А то еще уснешь по дороге, или забредешь куда.
Охранник у выезда медлил, и Селезнев нетерпеливо посигналил, призывая его поторопиться. Наконец, тронутые ржавчиной ворота со скрипом отъехали в сторону, выпуская их. Ярослав испытал непонятное облегчение от того, что они покидали территорию больницы, словно оставляя там весь сегодняшний абсурд.
Он провожал взглядом здание клиники, еще недавно вызывавшее у него такое радостное предвкушение встречи, когда увидел двоих парней, стоявших у проходной и что-то обсуждавших между собой. Он сразу узнал их — те же легкие черные куртки, галстуки, белые рубашки. Один из них посмотрел в его сторону и, кажется, кивнул второму. В это время Селезнев свернул за угол и пара скрылась из виду.
Ярослав откинулся на спинку кресла, чувствуя, как сердце колотится в груди.
Они ли? Мало ли в Москве баптистов, или кто они там? Может, у них сегодня какой-нибудь праздник, или день обходов, или кто-то из их братства находится на лечении в клинике. Да что угодно может быть, в конце концов, и почему это должно непременно иметь к нему какое-то отношение?!
— Чего загрустил опять? — спросил Селезнев, закуривая сигарету. — Давай, может, вечером по пиву?
— Мне на смену в ночь, — Ярослав потер виски. — Отоспаться бы еще.
Селезнев присвистнул. — Да уж. Может, больняк возьмешь? Видок у тебя совсем бледный.
— Ничего, — упрямо сказал Ярослав. — Прорвемся.
Несмотря на вялые протесты Ярослава, Селезнев довез его почти до самого дома, сделав приличный крюк.
Район в котором он снимал квартиру, находился за пределами МКАДа и считался спальным. На скамейке у подъезда привычно расположилась Екатерина Францевна, соседка Ярослава по этажу. Обычно она отличалась словоохотливостью, и Ярославу редко удавалось избежать подробного рассказа о её болячках, внуках и очередных кознях коммунальщиков, присылавших ей завышенные квитанции. Однако, сейчас пожилая женщина была поглощена чтением журнала.
Ярослав уже собирался нырнуть в подъезд незамеченным, когда яркий разворот обложки привлек его внимание.
