Рыча, я провел рукой по волосам. Что если она невинна? Может ли такое быть?
Стоит ли пытать кого-то, кто может быть невинным? Ноющий голос в моей голове сохранился.
Мой монстр спорил. Он взревел. Он хотел смерти. Убить. Убить. Убить.
Она может быть предателем. Не отпускай ее.
В замешательстве я повернулся спиной к Айле. Я не мог смотреть на нее больше. Ее слезы. Ее боль. Ее уязвимость. Мольба. Ее голос, когда она произнесла мое имя. Она сделала меня слабым.
Это заставило мое сердце сделать странную вещь. Это заставило меня ... почувствовать.
Внезапная боль прошла через мою грудь, и я возненавидел ее.
Что со мной происходит?
Впервые в жизни я боролся против своего монстра. Он хотел быть свободным, но я втянул его обратно внутрь. Он боролся и взревел, но я продолжал бороться.
Почему я боролся за нее?
Подняв глаза, я увидел, как Артур и Феникс странно смотрят на меня, их глаза спрашивают. Я сердито посмотрел на них и оскалил зубы. Они оба быстро отвели взгляд, их лица превратились в маску бездействия.
Встав прямо, я не обернулся, отказываясь смотреть на Айлу. Я глубоко вздохнул и пошел к двери. Артур и Феникс последовали за мной на улицу, и дверь за нами закрылась.
«Держите ее здесь и продолжайте расспрашивать. Она в конце концов сломается.»
«Да, босс», сказал Феникс.
Я сделал шаг вперед, но затем остановился. Обернувшись, я повернулся лицом к своим людям и зарычал смертельным тоном. «Никто не поднимет на нее руку».
Если кто-нибудь осмелится пойти против моего приказа, они умрут. И Феникс, и Артур казались удивленными, но затем кивнули.
Мой приказ тоже застал меня врасплох. Я не знал, откуда это взялось, но все, что я знал, это то, что я не хотел, чтобы кто-нибудь трогал моего котенка. Это признание меня тоже шокировало.
Не отводя от них еще одного взгляда, я ушел, сжимая живот. Я все еще злился на себя за проявленную слабость.
А потом я разозлился на Айлу.
У меня еще не было ответов. Я хотел ей поверить, но мог ли я на самом деле? Моя империя была под угрозой, и она была вероятной подозреваемой. Неважно, что я чувствовал к ней или почему ее боль была моей болью. Мне все еще требовалось получить ответы, и не имело значения, играю я честно или нет.
Постепенно я почувствовал, как мое больное сердце возвращается в бесчувственное состояние. В моей спальне я глубоко вздохнул и уставился на стену, позволяя холоду просочиться обратно в мое тело.
Она не сделает меня слабым. Я не позволю ей.
