«Айла будет работать здесь с вами. Лена, ты можешь назначить ей график работы, - равномерно заявил Алессио. Я сглотнула несколько раз, когда снова услышала его голос.
Его глаза скользнули от моих, но только потому, что он посмотрел на мое тело. Я видела, как его взгляд опускался на мою талию, бедра, а затем и ноги. Мое тело начало нагреваться под его пристальным взглядом. Его глаза оставались там несколько секунд, прежде чем он вернулся к моему лицу.
Взгляд, который он бросил на меня, заставил меня отступить на шаг. При моей реакции его губы слегка приподнялись в небольшой ухмылке, которую было трудно увидеть. Но она была там. Эта дьявольская ухмылка. Сексуальная дьявольская ухмылка.
Я покачала головой и быстро закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки.
Это было невозможно. Даже не пытайся, Алессио Иваншов успешно захватил мой разум.
Открыв глаза, я уставилась на него. Он смотрел на меня так же, как и раньше, явно не пытаясь скрыть то, что хотел.
Чистая настоящая страсть. Его глаза были наполнены желанием и голодом.
Aлессио
Когда я увидел, как Николай вышел из кухни, я понял, где был маленький котенок. Он резко кивнул мне, когда я прошел мимо него.
Когда я добрался до кухни, я был сразу потрясен видом передо мной. Айла стояла спиной ко мне рядом с Леной. Зад ее платья был идеально натянут на ее круглую задницу. Что за вид, подумал я с ухмылкой.
Через несколько секунд покачав головой, я глубоко вздохнул. Возьми себя в руки.
Подняв глаза, я увидел двух других горничных, уставившихся на Айлу со скучающим выражением лица, явно недовольные тем, что к ним присоединилась другая горничная.
«У нас новая горничная», взволнованно объявила Лена, слегка подпрыгивая на пальцах ног. Я не мог не улыбнуться ее бодрости.
Лена проработала в поместье около тридцати лет, еще до моего рождения. Она была одной из первых горничных, которых нанял мой отец. За эти годы Лена показала верность, и она быстро стала нашей любимой служанкой - нашей матерью.
«Нам не нужна новая горничная», сказала Мойра, ее голос был застенчивым.
Выйдя на свет, чтобы они могли видеть меня, я сказал: «На самом деле, нужна».
Нет, не нужна. Но это не имело значения. Если я сказал им, что нужна, то никто из них не станет задавать вопросы. Задавать вопросы мне означало потерять работу. Я бы даже не подумал дважды, прежде чем выгнать их. У меня была нулевая терпимость к людям, требующим от меня ответов. Мои слова были законом.
