Несчастие этой семьи заключалось в смерти ее главы: опоры и кормильца. Вероятно, он был чиновником, и семье выплачивалась пенсия - но содержать двоих детей и дом на эти деньги вряд ли было долго возможно. Дети же были хоть и великовозрастны (сын лет 19 и дочь 14), но образование еще не завершили. Причем, судя по форменной тужурке сына (пригожего, с упряминкой молодца) был он студентом Горного института! Уже, видимо, бывшим - один курс закончил, а оплатить второй нечем... Дочь же училась в той самой гимназии - "дух" Сергея Андреевича разыскал ее в одном из классов. Екатерина Городецкая (так значилось на ее тетрадях) - прехорошенькая, умненькая, с остатками природной веселости...
Впрочем, дети в большинстве симпатичны - в отличие от многих взрослых. Только мама Сергея (!) и Кати была штучной породы, и взрослость (лет 40?) ей очень шла: статная, с плавными движениями и величавой головой на высокой атласно-белой шее, рожденная повелевать, но и утешать. Как упивался Сергей Андреевич (пользуясь исключительностью своего состояния) совершенной красотой Елены Михайловны (имя и отчество подсмотрел на почтовом бланке), как поражался неизменному благородству ее повседневного поведения (с детьми, на людях, наедине с самой собой!), как стал сопереживать тяготившей ее проблеме: что, что делать? Как строить теперь жизнь - свою и, главное, своих детей? В пылу этих сопереживаний он стал даже негодовать на усопшего Городецкого (поляк, что ли?): как ты мог гикнуться столь несвоевременно, нет, чтобы подождать лет пять, когда сын завершит образование и станет способен обеспечить мать и сестру? Больно видеть, как становится все заметнее вертикальная морщинка меж соболиных бровей Елены... Хорошо хоть кухарка от нее не сбежала и продолжает обеспечивать функционирование домашнего хозяйства...
Этот сладко-мучительный сон днем и не думал развеиваться, подобно обычным снам. В результате реальное существование Сергея Андреевича стало обесцениваться. Он ходил в свой Институт земной коры, пытался вникать в интересную ранее работу, но перед его мысленным взором вновь и вновь всплывало лицо почти обожаемой женщины: что, что делать? Как глупо...
Иногда он себя урезонивал: ну все, все, завязывай с этой мистификацией, попробуй не спать (за пультом ноутбука) или наоборот, прими на ночь мощное снотворное. Пробовал, на сутки помогало, но стоило уснуть обычным порядком - сон продолжался.
"Надо бы ей выйти замуж",- вдруг сообразил он. "Ведь ею многие вполне приличные мужчины интересуются - я замечал, когда сопровождал Елену за покупками или с визитами. Правда, она никому женской приязни не выказывала - я бы заметил. Тьфу ты черт, какая дурь в голову лезет, долой, долой все!"
