— Любить сразу двоих.
— Любовь к политике имеет слишком мало отношения. А наш брак разве не политический по большей части? — ответила я, мысленно ругаясь. С чего бы королю говорить о любви?
— Я говорил о любви немного в другой плоскости. — Эрон обошел кресло, на котором я сидела, положил руки рядом с моими плечами, но не касался. — Тебе ведь с нами делить постель. Алисия, ох, принцесса Алисия, прошу прощения. — Ни грамма искренности в его извинениях не было. — Ты не выглядишь слишком уж циничной, чтобы без капли чувств, без малейшей симпатии делить с мужчиной постель. Поэтому я спрошу тебя еще раз. Ты уверена, что сможешь испытывать симпатию к нам двоим?
Надо же, я не думала, что хоть кто-то из великих королей Далерии будет так озабочен моими чувствами. Дурной или добрый знак, кто бы сказал!
— Это так важно? В конце концов, главное — консуммация брака, а потом вы легко сможете завести себе любовниц, которые удовлетворят ваш вкус, — привела я разумные доводы. Хотя не могу сказать, что чувствовала отвращение или неприятие, когда думала о брачной ночи с этими двумя мужчинами. Я не имела любовного опыта, но была здоровой молодой девушкой, а потому их обаяние и привлекательность не прошли мимо.
— Ха-ха-ха! — В этот раз смеялся Иштон. — И вы тоже заведете себе любовника?
— Что смешного? — спросила я. — Отнюдь, для женщины такое недопустимо, можете не волноваться, я буду верна вам.
— Что смешного? Религиозный Остеон! Центр праведности и морали, а такие предложения от самой принцессы! Измена — один из худших грехов, принцесса Алисия. И у нас не принято изменять супругам. Это норма поведения, сродни тому, как у вас не заключаются браки между тремя людьми, так и у нас никто и никогда не изменит законной супруге.
— А насчет вкуса, — перебил брата Эрон. — Вы более чем в моем вкусе, принцесса Алисия. Я уверен, что под этим ужасным платьем, в которое вас укутали как в доспех, скрывается чудесная фигура.
— Словно вы чудесных фигур не видели. — Все же, я не смогла удержаться. И теперь корила себя за свой длинный язык и строптивый характер.
— Видел, конечно, видел, — не стал отрицать Эрон, наклоняясь к самому моему уху, и шепча почти что интимно: — Но вы же понимаете, что тело — не главное? В моем вкусе ваш характер. Решительный, упрямый в той самой мире, чтобы не надоесть, и по-женски сдержанный. Это заводит так, что я почти что готов наплевать на политику. Но решение, несомненно, за Иштоном. Он у нас голова и решает такие вопросы. Это я предпочитаю доверять интуиции.
