— Ваше вино, наша будущая королева Алисия. — Иштон протянул мне бокал. — За вас!
Когда мы отпили, я отставила бокал и спросила:
— Мне Эрон говорил, что есть какие-то особенности вашего рода, о которых вы сообщите после помолвки. Не лучше ли мне услышать это на трезвую голову? Или мы обсудим все завтра?
Иштон выразительно вздохнул, укоризненно посмотрел на брата и произнес:
— Мы собирались рассказать вам об этом сейчас. Такая информация лучше всего воспринимается, когда разум хотя бы слегка затуманен алкоголем. Очень не хочется напугать свою будущую супругу.
— Поэтому вы ждали подписания договора, когда я не смогу никуда деться? — я спросила об этом как бы между прочим, но сердце замерло. Что они мне собираются рассказать?
Они молчали. Я допила вино, но никто из братьев не решался начать. Я взяла чужой бокал и опустошила его. По-прежнему никто не произнес ни слова. Иштон хмурился, Эрон сжимал край стола так, что тот начал крошиться под его руками.
— В Далерии есть один скрытый и не очень приятный закон, — начал Иштон, не смотря мне в глаза. — И мы не знаем, как правильно тебе о нем рассказать, чтобы не напугать.
Надо же. Я не думала, что ледяной Иштон может быть таким откровенным и таким обеспокоенным. Всякие особенности, неприятные законы — не думаю, что далерцы знают, что это такое на самом деле.
— У нас в замке была служанка… — начала я. — Хорошая девушка, добросовестная. Она обручилась с парнем, которого вскоре призвали в регулярные войска. Вот только на границе случилась стычка, и он погиб. Она долго горевала, я точно помню. Десять лет, а может и больше. Из юной девушки она превратилась в женщину среднего возраста, когда встретила свою вторую любовь. Они уже собирались обручиться, как вернулся парень, который десять лет считался погибшим. Ее действия по закону стали изменой, а потому ее навсегда заковали в пояс верности. Ваш закон страшнее этого?
Я отставила бокал. Эта жуткая история, когда невиновного человека заставили нести ужасное наказание. Девушка покончила с собой, мужчина, который собирался с ней обручиться, ушел в монастырь, а первый возлюбленный уехал из страны. Священник, который судил девушку, сказал, что незнание не означает снятие ответственности.
— Нет. В Далерии нет таких отвратительных и глупых законов, — произнес Эрон. — Что же у вас за страна такая, а? Со стороны вы кажитесь благообразными и богобоязненными гражданами, а на деле…
Иштон хлопнул брата по плечу, заставив молчать. Ругать родину своей будущей королевы — это глупый и рискованный шаг. Будь я высокомерной и гордой, как моя сестрица Анжела, я бы обязательно запомнила это и попробовала отомстить в будущем. Но я была не такой. Более мягкой и более продуманной — так характеризовали меня наставники.
