— Мне, — Алиона старательно давила просыпающуюся надежду на помощь, на та изворачивалась и поднимала голову — Мне нужно в любой город, который ближе к границе.
— Что ты тогда мне голову Эриностом морочишь?! Эриност, Эриност… Я иду в Бретилкарас, можешь идти со мной. Только учти: хоть одна жалоба, хоть один хнык, хоть одно «Я так устала, давай отдохнем вот здесь…», хоть…
Он приблизил свое лицо к Алионе и та вдруг обнаружила, что у Зая темно-синие глаза с густыми и длинными ресницами…
— В общем, — не стал продолжать юноша, — Ты поняла, что с тобой будет. Поела? Готова? Идем! Чего зря… эти… мять…
— Что мять?
— Яблоки на сидр! Шевелись!
Алиона закинула на плечи свой рюкзак, Зай повязал свои взлохмаченные черные волосы узким кожаным ремешком, став похожим на засушенного Рэмбо, и взял рюкзак, к которому был приторочен длинный кожаный тубус. Взглянул на девушку, окинув ее взглядом с ног до головы.
— Сапоги хорошие… Нож есть? — спросил он Алиону.
— Кинжал есть.
— Я про нож спрашивал! В лесу без ножа делать нечего! А кинжал… Он, небось, еще и боевой?
— Ага.
— Спрячь и никому не показывай.
— Почему?
— Белки от смеха передохнут.
Он отстегнул клапан кармана своего рюкзака и достал второй нож: с пробковой рукоятью и ажурной резьбой на коже ножен.
— Матери, — буркнул Зай, протягивая его Алионе.
— А где она?
— За домом.
— Там только одна могила.
— А ты с другой стороны зайди. Идем.
* * *
— Куда мы пойдем? — спросила Алиона, когда они вышли на крыльцо древесного дома. Ремень, на который она повесила ножны, никак не затягивался до нужной кондиции.
Зай не ответил. Он остановился, то ли мысленно прощаясь с родным домом, то ли просто вслушиваясь в шум леса.
— За…
— Тихо.
Алиона замолчала. Замерла, стараясь даже не шуршать одеждой.
Юноша напряженно вслушивался в шорохи листьев на ветру, птичье пение, далекий стрекот сорок. Девушке показалось, что где-то далеко, на самом пределе слуха, становится слышен еще какой-то звук…
— Так. Мы никуда не идем.
— Почему?
— Мы бежим.
* * *
— А куда мы бежим? — задала вопрос Алиона, когда ее дыхание вошло в ритм бега.
Нельзя сказать, что они прямо-таки неслись сломя голову и перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Скорость, которую задал Зай, больше подходила марафонцу, чем спринтеру.
— К травяной реке, — ответил юноша, — Береги дыхание.
— Почему к реке?
— Гончие след не возьмут.
Девушка замолчала. Она поняла, что за звук послышался ей возле древесного дома.
Собачий лай.
* * *
