«Ага, помню, мама. А еще „Самую тяжелую ношу везет самый тупой верблюд“…»
— Я вообще не понимаю, — продолжала трубка — как ты со своим неумением отказывать до сих пор еще девственница…
— Мама!
— Что «мама»? Мама тебе добра желает! Приезжай завтра ко мне.
— Хорошо, мама…
Пульт от телевизора упал на пол, съехав с пледа. «Детка, поехали со мной» — проворковал с загоревшегося экрана знойный мачо, герой одного из бесконечных бразильских сериалов.
— Кто там у тебя? — подозрительно спросила трубка.
— Никого, это телевизор. Мама, я хочу спать.
— Тогда до завтра.
До завтра… Значит мама опять нашла ей какого-то жениха.
— Ты так до пенсии в старых девах просидишь, — передразнила мамулю Алиона, — Все твои подруги уже замужем, а некоторые — и с детьми.
Особенно если вспомнить, как всего пару лет назад мама заламывала руки, узнав, что ровесница Алионы забеременела и требовала, чтобы дочка никогда такого не допустила. А теперь мама чуть ли не силком пихает ее в постель неизвестно кому.
Настроение, поднятое было колбасой, опять испортилось. Алиона взялась за книгу…
Саундтрек.
— Привет, Аленка!
Анька Власова. Однокурсница, с которой Алиона начинала учиться до ухода на заочный. Веселая разбитная деваха, у которой наверняка не было проблем ни с девственностью, ни с женихами. Она иногда приезжала к Алионе в гости, поболтать по-женски, как она выражалась.
— Можно я к тебе приеду?
— Сейчас?!
— Вчера было рано, завтра будет поздно! — бодро отрапортовала Анька и заговорщицки произнесла, — Есть дело.
— Аня, я в отпуске…
— Так это же отлично! Аленка, точно тебе говорю, не пожалеешь. Дело верное.
У Аньки на самом деле был какой-то бизнес. Какой, она не говорила, но на безденежье никогда не жаловалась.
— Так я приеду?
— Аня…
— Да или нет?
— Приезжай.
Положив телефон, Алиона выпила остывший и невкусный чай и пошла переодеваться в отвратительно скользкий и холодный шелковый халат с красными розами. Анька заклеймила свитер как несексуальный и если сейчас его увидит, опять начнет свое…
* * *
На халат Анька и не взглянула. Она сбросила шубку и вихрем пролетела мимо Алионы в комнату, запрыгнув на диван.
— Аленка, не кисни! — она потормошила присевшую рядышком Алиону, — Посмотри на меня. Я не кисну и ты не кисни.
Чего бы ей киснуть. Анька была живым воплощением фразы «кровь с молоком», этакая русская красавица. В джинсах, плотно обтянувших круглый задик, и сиреневом пушистом свитере.
— Я не кисну.
— Не кисни! Тебе несказанно повезло!
