Также Зай плотно замотал шею толстым шерстяным шарфом, мотивируя это тем, что горло продолжает болеть, и ненатурально кашляя. Хотя Алиона прекрасно понимала, что дело не в простуде. Юноша прячет от нее пятно, появившееся у него на шее, пятно, имеющее прямое отношение к вечно забинтованной руке и к их спешке.
Зай болен. И болен серьезно.
Но, проклятье эльфов, ЧЕМ?!
Она видела его руку, пусть в лунном свете, но вполне отчетливо! Не было на ней ни ран, ни язв, ни пятен любого цвета, ни белого, ни серого, ни зеленовато-пурпурного!
Алиона понимала, что, даже узнай она, чем болен Зай, это ничего не изменит. Она не врач, не медик, даже не медсестра. Чем она может помочь? Ничем.
Но от неизвестности хочется выть…
* * *
Зай, кстати, совершенно не походил на смертельно больного. Он пер по лесу как лось, разве что стал еще более раздражительным. Во время ходьбы он вполголоса ругался буквально на все: на деревья, которые торчат не там и не так, на траву, которая выросла не там, где надо и не выросла там, где надо, на дурацкий капюшон, на идиотский запах духов, на проклятых эльфов и на все остальное вместе взятое… Единственный объект, на который не были обращены его проклятья — это Алиона.
Девушка не могла понять: ей не достается потому, что Зай сдерживается или же он просто испытывает к ней некие чувства, сходные с теми, которые испытывает она сама? Единственное, что она точно выяснила: стоит ей заговорить с Заем и он успокаивается, прекращает клясть какой-нибудь трижды несчастный куст, который задел его веткой, и начинает разговаривать почти человеческим языком.
Вот так они и шли по лесу: стоило Алионе заметить, что из-за покачивающегося впереди рюкзака начинает доноситься все более и более громкая ругань, как она тут же срывала первую попавшуюся травинку и забегала вперед:
— Зай, а Зай!
Ругань стихала, как штормовое море после вылитой бочки масла:
— Да, Огонек.
Ее имя охотнику почему-то не нравилось.
— А что это такое? — Алиона, наивно хлопая ресницами, протягивала ему стебелек, на котором росли в разные стороны четыре крупных листа, между которыми пряталась единственная сочная черная ягода.
— Это Gorthhen Canadlass, также именуемый черноглазка. Отвар используется при лечении лихорадки, настойка на спирту — при лечении болезней горла, глаз, головокружении и сонливости. Свежие ягоды, принятые внутрь, помогают от излишней болтливости.
— Значит, их можно есть? — с сомнением рассмотрела глядящую на нее ягоду Алиона.
