А еще оно одуряюще пахло. Нет, не сеном, скорее, какой-то сушеной лекарственной травой, вроде валерианы или чего-то подобного.
Алионе было не до размышлений.
Она затащила Зая на верх лежащей внутри кучи сена, после чего они вдвоем сползли вниз с другой стороны, в уютный закуток у стены.
Снизу — мягкое сено, — сбоку стена и то же самое сено, сверху — сводчатый потолок сенника.
И запах…
Алиона устроила юношу поудобнее, положила ему под голову рюкзак, и прижалась к горячей спине.
— Это, — прошептала она, — Ничего не значит. Так просто удобнее…
Алиона достала боевой кинжал и подумала, что любой эльф, который попытается подобраться к ним, получит выстрел прямо в свое идеальное лицо.
Потом она отогнала дурацкую мысль разрезать бинты на заевой руке и посмотреть, что же он там прячет.
Потом она моргнула.
И выморгнула уже утром.
* * *
Солнечные лучи проникали сквозь раскрытые ворота сенника и освещали внутреннее помещение неярким пыльным светом. Пылинки забрались в нос спящей девушки и защекотали там.
Алиона чихнула и проснулась. Открыла глаза.
Зай, похоже, тоже только что пришел в себя. Он сидел спиной к девушке, обхватив колени руками и его спина с цепочкой выступающих позвонков была такой трогательной, что хотелось обнять и пожалеть.
— Это ты меня вытащила от длинноухих? — спросил он, не оборачиваясь, — Или мне померещилось?
— Я, — осторожно произнесла Алиона. Честно говоря, у нее ломило все тело, болела голова и было нехорошее ощущение, что охотник сейчас выругается и потребует отнести его обратно.
Зай помолчал, а потом… Отчаянный ругатель, он произнес уже столько слов, от которых свернулись бы уши даже у слесаря-сантехника, но того, что он произнес, Алиона не ожидала от него услышать.
Зай тихо сказал:
— Спасибо.
Девушка не успела отреагировать на неожиданное заявление, как юноша поднял голову, принюхался, прислушался к доносившемуся из странного помещения неумолчному шуму, а потом резко обернулся.
Белое лицо, зрачки расширившиеся во всю радужку.
— Ты что… — сипло произнес Зай, — притащила меня на ткацкую фабрику?
Они сидели на сеновале ткацкой фабрики уже полдня. Выбраться отсюда можно было бы в любой момент, может быть, никто из персонала их не увидел бы, но рыжеволосая девушка и парень в женской рубашке, испачканной кровью и сажей, выглядели слишком вызывающе для мирного эльфийского городка. Уже на первом перекрестке ими бы заинтересовалась полиция, на втором же — те, кто их ищет. Так что пришлось сидеть, зарывшись в необычно мягкое сено и ждать ночи. Ждать и надеяться, что эльфийские собаки — и на четырех ногах и на двух — не возьмут их след раньше, чем зайдет солнце.
