Оба командира отошли друг от друга на короткий шаг, плавно достали из ножен кинжалы, поднесли клинки вертикально к лицу и размеренно заговорили. Возможно, конечно, что именно так выглядели эльфийские матерные ругательства, но больше эта декламация все-таки походила на какую-то торжественную клятву. Типа: «Клянусь не успокоиться, не мыться, не бриться, не пить, не курить, пока вот эта мразь, стоящая напротив меня, топчет землю своими мразевыми ногами».
Подчиненные, вытянувшиеся чуть ли не по струнке, внимали мерно роняющим слова отцам-командирам, даже уши, казалось, заострились и торчали вверх острыми клинками. Стихли последние слова, на секунду повисла торжественная тишина… И тут кое-кто решил, что в помещении стало скучновато.
Зай поднял голову и выдал длинную тираду на эльфийском — значит, все-таки мог говорить на нем, упрямый негодяй! — завершившуюся смутно понятным словом «файрион», обращенным персонально к Хетулиону.
Эльфы окаменели. И если все они сдержали свои эмоции — понятно, что Зай не стихотворение им прочитал — то Хетулион терпеть не стал. Он широко шагнул к довольно ухмыляющемуся Заю и ударил того в лицо. Размахнулся, чтобы ударить второй раз, но тут его ухватил за руку местный командир, яростно пропевший короткую фразу. Хетулион скрипнул зубами, выдернул руку и зашагал к выходу. Следом за ним потянулись лиственные эльфы и…
Алиона не поверила собственному счастью.
Местный командир тоже вышел! Вместе со своими подчиненными! Значит… Значит у Алионы есть время на то, чтобы сбежать!
Ага. Вот только…
Она связана по рукам и ногам и не может даже встать. Зай привязан к стулу и, кажется, потерял сознание. Единственный выход из помещения, если не считать дверь, которую эльфы не забыли запереть на замок — это небольшое круглое окно.
«Давай, девочка. Шевели мозгами. У тебя есть пять минут».
* * *
Взгляд Алионы побежал по помещению.
Повисший на веревках Зай…
Дверь…
Жаровня…
Стена…
Кинжал!
До сих пор торчащий в стене кинжал, который эльф у нее отобрал. Алиона радостно дернулась. И сникла. Кинжал застрял в стене на уровне головы. Сейчас она не сможет до него дотянуться: максимум, что позволяет веревка, стянувшая руки и ноги — встать на колени… Если бы ее разрезать…
Жаровня!
Алиона перевернулась на живот и толкнула ногами в высокую ножку жаровни. Глухо лязгнула чаша, посыпались рдеющие угли и раскаленные докрасна металлические стержни. Пол начал тлеть… плевать! Если эльфы придут до того, как она сбежит — ей будет все равно, горит помещение или нет. Если же после того — то тем более все равно.
