Последняя ведьма Ксенай. Новая жизнь | страница 46
Нас провели сначала в кабинет начальника, он достал из сейфа нож и протянул его Кайтону. Тот внимательно осмотрел его со всех сторон, а потом молча вернул обратно начальнику. Лицо его было непроницаемым, и прочесть, о чем он думал, невозможно. Я не поняла, узнал ли каратель, что этот нож раньше принадлежал капитану или он не видел его никогда…
— Проводите к ведьме, — только и сказал Кайтон, выходя из кабинета.
Охранник Герон повел нас вниз по лестнице в подвальное помещение, где располагались камеры.
Коридор оказался таким длинным и темным, будто света пожалели. В нем пахло сыростью и отхожим местом, серая плесень покрывала все стены тюрьмы. В каждой камере высоко в стене было сделано маленькое окошко, не больше тарелки, откуда проникал воздух, но этого явно было недостаточно для вентиляции помещения. На маленькой площади сидело по три-четыре человека, в грязных рваных тряпках, прямо на голом холодном полу.
Я в ужасе смотрела на этих людей, понимая, что им никто не поможет. Тут держали смертников.
— Неужели они все виновны, — прошептала я ошарашенно.
— Сомневаюсь, — коротко ответил на это Кайтон.
— Но их всё равно казнят, — ответил охранник будничным тоном.
— Неужели никто не сможет доказать их невиновность? Ведь маги могут видеть ауру человека, — не унималась я.
— Могут, но не желают терять время на этот сброд. Одним больше, одним меньше, — вновь ответил мне Герон.
— Это люди, а не сброд! — выпалила громко, теряя хладнокровие.
— Успокойся, — одернул меня Кайтон, — своим криком ты им тоже не поможешь.
— А ты можешь помочь или тоже считаешь их сбродом? — бросила ему в лицо, пылая от негодования.
— Я не вправе вмешиваться, — ответил он спокойно и серьезно посмотрел на меня.
Хотела уже съязвить, но тут мы подошли к камере и остановились. Я посмотрела туда и охнула.
Марша сидела в углу комнаты, сжавшись в комочек. На ней практически не было одежды, только рваная, грязная ночная сорочка. Волосы спутаны колтунами. Лицо в ссадинах и синяках, такие же кровоподтеки на руках и ногах.
— Марша, — выдохнула я в ужасе, теряя дар речи.
20 глава
Женщина, услышав мой голос, подняла глаза, в которых плескались боль, страх, паника. Увидев меня, она встрепенулась.
— Диора?! — прошептала в ответ, не веря, и по её щекам заструились слезы.
Моё сердце сжалось от боли. Это всё моя вина, я подставила её и подвергла этим пыткам! Мои глупость и трусость привели эту женщину в тюрьму.
— Открывай, — приказал каратель, и охранник тут же подчинился, отпирая решетку и пропуская нас внутрь.