Он ухмыльнулся мне добродушно.
— Я был мертв, милая, ты воскресила меня — и не спорь, я еще не выжил из ума. Я вспомнил, как меня прихватило и как задыхался там, на полу, потому что нечем было дышать.
Я напряглась и даже, наверно, испугалась, моё разоблачение грозило бедой. Уже хотела начать отнекиваться, но Батя, накрыв мою руку своей, произнес:
— Мне не важно, кто ты, для меня ты стала дочерью, и я буду хранить твои тайны так же, как свои собственные. Не бойся меня, милая, клянусь своей жизнью, ты можешь довериться мне.
В моих глазах заблестели слезы благодарности, горло сжало от переизбытка чувств к этому старику, что за столь короткое время стал мне ближе всех.
— Спасибо, — прошептала ему и крепко обняла, — спасибо.
Он погладил меня по волосам, успокаивая.
— Не переживай, дочка, теперь мы вместе.
— Батя, а можно вопрос? — решилась я наконец.
— Конечно, задавай, — ответил с готовностью.
Немного смутилась, но любопытство не давало отступить.
— Скажи, почему у тебя нет семьи? — выдохнув, спросила я.
Он посмотрел на меня грустно, даже болезненно, видимо, это задело его, но, вздохнув, спустя время ответил:
— У меня была семья, Диора. Прекрасная жена и столь же обворожительная дочь.
Я удивленно воззрилась на старика. Так значит, он не одинок?
— А где они сейчас? Вы расстались, да? — тут же поинтересовалась я с любопытством.
— Можно и так сказать, — ответил мужчина грустно. — Они погибли тридцать лет назад.
— Ой, прости, — выдохнула я смущенно.
«Моя бестактность не знает границ», — отругала себя мысленно.
— Ничего, я уже давно смирился с этим, — ответил Батя, — правда, отпустить так и не смог, все эти годы видя их в других людях. Вот и ты так похожа на мою рыжую жену Мэри, не смог тебе отказать, когда увидел. А теперь даже рад этому, — улыбаясь, ответил он.
— А как звали дочку?
— Дочку звали Люси, она была моей копией. Темноволосая, кареглазая и пухленькая. Ангелок, вечно смеющийся. У неё был такой звонкий хохот, что невозможно было устоять и не засмеяться вместе с ней. Сейчас ей бы было тридцать два года и, возможно, у неё бы были свои дети, мои внуки. Да, жизнь несправедлива, забирая молодых и оставляя стариков,
— закончил он, погружаясь в тяжёлые воспоминания.
Решила, что вопросов достаточно, не стоит заставлять нервничать старичка.
— Батя, поспи, уже ночь на дворе, а завтра тебе станет лучше, — проговорила я, поправляя его одеяло и вставая.
— А кто ты, Диора, и где твои родители? — вдруг задал вопрос старик, заставляя меня застыть на секунду.
