О карателе я старалась не вспоминать. Он приходил в нашу лекарскую лавку на следующий день после встречи в кофейне, расспрашивал старика о темноволосой девушке, но Батя лишь пожимал плечами и отвечал, что такой не видел. Про меня он умолчал, даже не знаю, почему. Больше нас никто не тревожил.
И я все-таки передала письмо Кайтону.
В тот же день пришла в порт, сменив облик на пожилую даму, нашла беспризорного мальчугана, и за один золотой он доставил мое послание лично в руки карателю, я видела это собственными глазами, наблюдая с причала. Когда письмо было отдано, я развернулась и засеменила в сторону пирамиды из бочек, зайдя за неё, сменила облик опять на рыжеволосую девушку и, выдохнув облегченно, вышла из укрытия.
Как я и предполагала, Кайтон вместе с парнишкой искали пожилую женщину, что передала послание, но её и след простыл. Понаблюдав немного, удовлетворенно вздохнула и пошла домой. Что ж первая часть плана выполнена, письмо доставлено.
Через пару дней ходила в порт вместе с Маршей, ей нужны были специи, которые она покупала только у одного поставщика, который как раз прибыл в город. Пока она занималась покупками, я пристально изучила все суда, стоявшие на приколе: корабля Айриза так и не увидела, значит, он покинул порт, надеюсь, и каратель с ним.
Сегодняшнее утро началось, как обычно, с завтрака в гостиной. Мы решили с Батей, что на кухне нам тесновато, и перебрались в более просторное помещение. Я сидела напротив мужчины, поглощая выпечку, любезно принесенную нам утром Маршей. Батя, как всегда, кормил зверя, отламывая кусочки от булки.
— Ты мой голодный, — причитал он, сунув очередной кусок Мордусу, — совсем тебя не кормит хозяйка. Ничего, я тебе не дам умереть с голоду.
Лохматик довольно вилял своим заячьим хвостом и преданно смотрел на старичка.
— Хватит его баловать, — возмутилась я добродушно, — а то скоро в дверь не пролезет, вон какую попу отъел.
При моих словах Мордус оглянулся удивленно назад, а потом вопросительно уставился на меня.
— Врух, врух, — возразил он, причмокивая.
— Сам такой, — парировала ему, смеясь, — тебе просто не видно, а я вот очень даже замечаю её размер и вовсе не вру.
— Аххх тахх, — снова возмутился зверь и сел на попу, якобы пряча от меня.
— Не-а, и так тоже видно, вон ляжки торчат, — продолжала я смеяться над Мордусом.
Тогда он лег и вытянул лапки в разные стороны, чтобы они казались тоньше.
— А штах? — спросил меня зверь, скалясь довольно.
