Столовая оказалась довольно большим просторным помещением, с высокими французскими окнами, выходящими на все тот же зеленый парк. От этого казалось, что вся столовая залита золотым светом, и воздух наполнен невероятным волшебством хрустящих слоечек, воздушных безе и тягучих ирисок. Невольно вспомнилось, что у меня на ланч были лишь две нагло стянутых конфетки и стаканчик эспрессо от услужливых студентов, а ведь сейчас уже далеко за полдень.
Эйсма крепко схватила растерявшуюся меня за руку и потянула в царство квадратных столиков на четверых, покрытых разноцветными скатертями.
В глубине зала обнаружились столы раздачи и главенствующая над ними грозная гномиха с седыми косами. Вооружившись стоящими большой стопкой подносами, мы с Эйсмой сунули носы в ряд кастрюль.
— А осурины нет? — поинтересовалась орчанка, с подозрением рассматривая странную похлебку, в которой плавали не то макароны, не то червяки. И вот галлюцинации меня побери, но, кажется, последние были живыми.
— Нет! — басом рявкнула гномиха, треснув Эйсму поварешкой по руке, которой та без зазрения совести полезла к кускам жареного мяса. — Пока занятия не начались, меню ограничено. И нечего своими загребалками в кастрюли лезть, дылда невоспитанная, называешь блюдо — я насыпаю. Понабирают бездарей, а потом ложек недосчитаешься.
Триада, выданная гномихой, несколько меня озадачила. Дело в том, что практически все блюда хоть и выглядели очень вкусно, были мне незнакомы, а соответственно, назвать я их не могла. Особенно остро я это ощутила, услышав, какие слова называет Эйсма.
— Ну, а тебе что накладывать, худорба рыжая?
Так меня еще никогда не называли. Но, глядя на грозно покачивающуюся поварешку, спорить как-то не хотелось.
— Все то же самое, — поспешила ответить я.
— Хм, — усмехнулась гномиха, наливая мне какой-то подозрительный суп черного цвета, — вот же ж, свалились любители оркской кухни на мою голову. Держи.
Я приняла протянутые мне тарелки и поняла, что прежде чем воспользоваться первой попавшейся идеей выхода из сложной ситуации, нужно было хотя бы взглянуть на поднос орчанки. Но теперь деваться некуда.
Эйсма же, не дожидаясь меня, направилась к столику в самом дальнем углу, накрытому фиолетовой скатертью.
— Не слишком ли много фиолетового? — спросила я орчанку, поставив свой поднос рядом с ее.
— Это же цвета факультета, — ответила та, удивленно взглянув на меня. — Неужели ты и об этом не знаешь?
— Нет, — протянула я. — А что, факультеты разделяются по цветам?
