— Вот что, Тор Сальваторе, — пыл немного спал, и сердце заколотилось ровнее, — отныне я для тебя Амэно Гвидиче — не куколка и не твоя Амэ.
***
Тор не поехал с нами домой. Он больше не называл куколкой, не просил прощения, перекинулся парой слов с другом и зашагал прочь от замка. Чувствовала боль в сердце Сальваторе, словно не словами его ранила, а воткнула сотню кинжалов в грудь. Жалела о сказанном, но утешалась мыслью, что прощу, как только он вернётся в дом лекаря. Ромео выглядел крайне измотанным. Оказывается, Святейшего жреца спрятали в госпитале, как только стало известно, что Тина сбежала и жаждет его крови. На седовласого паникёра извели почти все запасы микстур от сглаза, порчи и прочих ведьмовских штучек. По словам лекаря — зря, лекарства не помогают тем, кто не успел пострадать. Пришлось искать возницу для нашего экипажа — лекарь наотрез отказался управлять лошадьми.
— Напрасно вы так резко обошлись с Сальваторе, — Ромео задёрнул занавеску на моём окне в карете. — Синьорина Амэ, поймите — Торе, он немного чудак, если позволите так выразиться.
— Немного? Он чуть нас не прикончил.
— Священные печати, я сейчас скажу лишнего, надеюсь во благо. Вы очень нравитесь ему, Амэно.
— Не думали, что это отголоски заклинания на соединение душ?
— Вы просто вынуждаете меня раскрывать карты! Ночью он пришёл ко мне в госпиталь пьяным…
— Вы упоминали об этом, — попыталась как можно тактичнее избежать тягомотины.
— Да, простите… Я видел, что нравлюсь вам, Амэ, и решился рассказать Торе о своём намерении поухаживать за вами. Амэно, мой друг просто рассвирепел! Мы даже повздорили… Слава Великому Брату, всё обошлось, наша дружба не пострадала, но сотворить такое с ним могла только любовь.
Отвечать не стала. Откинулась на сиденье и закрыла глаза. Один Великий Брат знает, как я хотела услышать слова, сказанные лекарем, от Торе… от моего Торе.
***
Дома мне, наконец, удалось поесть. Повара синьора Ромео Ландольфи можно отправлять на костёр — приготовить такие вкусные блюда без колдовства просто невозможно. Мой живот, привыкший к простой еде, сходил с ума от запахов и красок на тарелках. Здесь даже пиццу готовили не так, как привыкли простолюдины. На пшеничной лепёшке кроме привычных помидоров с пряностями красовались осьминоги, креветки, мелко порубленная зелень и невероятное количество сыра, название которого я так и не запомнила. Зато запомнила, что такое паста с соусом Песто. О, это настоящее блаженство, отдающее базиликом и чесноком. До столовой я так и не дошла — застряла в кухне, заговорившись с поваром. Добрый синьор готовил блюда у меня на глазах и тут же угощал. Подставляя тарелочку, он кокетливо щурил глазки, целовал щепоть пальцев, а я пробовала и восклицала — браво! Кажется, мы нашли общий язык.
